Развлечения с риском для жизни

– Да не торопитесь, я подожду, – произнесла та. – Вы новая учительница, что ли? Я вас просто не видела раньше…

Я закрыла кран и посмотрела на уборщицу. Лет ей около семидесяти, лицо покрыто морщинами, вид – изможденный и усталый. Да, тяжело ей, наверное, ведра с водой таскать… Еще и на третий этаж подниматься, в ее-то возрасте! Ясно, что не от хорошей жизни она стала работать в школе уборщицей.

Интересно, она моет полы в школе только вечером? Или после каждой смены? Если женщина убирается здесь не один раз в день, у меня есть шанс узнать у нее что-нибудь о Кристине.

– Нет, я здесь по поводу одной ученицы, Кристины Куликовой, – пояснила я. – Вот, расспрашивала ее учителей.

– Надо же, она у вас что, отстающая? – сочувственно посмотрела на меня моя собеседница. – Не хочет учиться?

– Наоборот, она отличница, – сказала я. – Вы, случайно, ее не знаете? – я порадовалась, что у меня есть фотография дочери Куликова, и протянула мобильный телефон уборщице. – Вот она, может, вы ее видели?

Женщина внимательно посмотрела на снимок, потом пожала плечами и отдала мне телефон.

– Не помню такую… Хотя, погодите, можно я еще раз взгляну?

Она взяла мобильный и всмотрелась в фотографию. Долго думала, потом проговорила:

– Кажется, я ее как-то видела… Но не знаю, может, это была и не она… Это еще в сентябре было, давно.

– А при каких обстоятельствах вы видели эту девушку? – живо поинтересовалась я.

Уборщица снова задумалась.

– Я мыла полы в коридорах перед началом второй смены, – пояснила она. – Я два раза в день мою полы, вечером, после занятий, и днем, в пересменку. Как раз набирала ведро воды в женском туалете и вдруг услышала, что кто-то всхлипывает. Удивилась, потом решила, что, может, какая-то из учениц переживает из-за плохой оценки. Мне жалко стало девчонку, я выключила воду и зашла в туалет. А там на полу сидела девушка, лет шестнадцать-семнадцать на вид, и рыдала. Я стала спрашивать ее, что случилось, но она мне ничего не отвечала. Только плакала так, словно у нее кто умер. Ну, думаю, правда, что-то случилось у нее, вот только так и не поняла, что именно. Она ничего не говорила, потом вскочила и выбежала из туалета. Мне показалось, что у нее рука была в крови, но я точно не уверена, может, это краска. Она листок в туалете оставила – вырванный из какого-то учебника. Там, на этом листке, были матерные слова написаны, не буду произносить эту гадость. И что-то вроде «Умри, грязная тварь», прямо поверх текста учебника какие-то гады написали.

– А у вас осталась эта страничка? – спросила я.

– Нет, конечно, зачем мне эта мерзость? – покачала головой уборщица. – Я выкинула этот листок. Ума не приложу, кто это написал, но явно, какие-то отморозки. Девчонка, наверно, поэтому рыдала. Обидно такое получить.

– А на руке у нее, вы говорите, была кровь? – уточнила я.

Уборщица пожала плечами:

– Не знаю, выглядело похоже. Но вдруг это краска? Или может, испачкала руку в столовой, кетчупом, например?

– Разве в столовой школьникам приправляют еду кетчупом? – удивилась я.

Женщина задумалась.

– Ну, я иногда покупаю себе еду в столовой, самую дешевую, – проговорила она. – Но вроде с кетчупом там ничего не было. Хотя, кто знает, вдруг я ошибаюсь?

– Ясно… Откуда взялась краска, я тоже представить себе не могу, – вслух размышляла я. – Девочке на вид сколько лет было?

– Лет шестнадцать-семнадцать, – сразу ответила уборщица. – Старшеклассница.

– Так вот, уроки рисования в старших классах не проводятся, насколько я знаю, – произнесла я. – Или в школьной программе сейчас что-то поменялось?

– Нет, не думаю…

– Значит, краске взяться неоткуда, – заключила я. – В сентябре ведь школу не красили, так? Даже если здесь и проводили какой-то ремонт, то что могли красить красной краской? Стены в вестибюле и коридоре бежевого цвета, в классах тоже использованы нежные, пастельные тона. Ярких цветов здесь нет, так?

– Да, все верно… Вы полагаете, на руке у девочки была кровь? – ужаснулась моя собеседница.

– Вполне может быть, – кивнула я. – Иначе что еще?

– Но где она могла так пораниться? – изумилась уборщица. – Рука была сильно испачкана!

– Пораниться… – задумчиво повторила я. – Скажите, вы видели эту девушку после того случая? Вспомните хорошенько!

Уборщица наморщила лоб, потом покачала головой:

– Вроде нет. По крайней мере, я не помню… Может, и видела, да внимания не обратила.

– А вы, случайно, не знаете, были ли в школе еще какие странные случаи? Хорошо подумайте, прежде чем ответить. Может, кто-нибудь из учеников оскорблял кого-то или обижал? Или плохо отзывался о ком-то?

– Ой, если вы про это – то сколько угодно! – хмыкнула женщина. – Мальчишки в средних классах вечно дерутся, младшие классы галдят, бегают, носятся… Это ж дети, они на ушах всегда стоят!

– А старшеклассники? Выясняют они между собой отношения?

– Скорее всего, – пожала плечами уборщица. – Мальчишки и некоторые девочки курят на переменах, не знаю, из каких они классов. Может, из десятых или из одиннадцатых, их не разберешь. Матерятся часто, да все как в обычной другой школе!