Развод. Без права на прощение

— Кристин… когда ты мне хотела сказать о ребёнке? — спросил я с болью в голосе, наверно, потому что знал уже ответ. Крис поджала губы и отвела глаза.

— Она ещё не сдавала анализы… — тихо ответил за неё Даня. Но я понимал, что он сейчас как хороший друг для нас обоих пытался сгладить конфликт.

— Когда ты узнала о ребёнке, Кристин? — спросил я холодным голосом. Я не имел морального права ничего предъявлять жене после того, что случилось, но и пустить ситуацию на самотёк означало расписаться в беспомощности, но сейчас когда Кристина растеряна, беременна и подавлена от моей измены, я не мог просто отвернуться и сделать рожу кирпичом. — Ты говорила о втором ребенке на дне рождения Мирона. Ты уже все знала, да? И молчала?

Почему я предъявлял ей претензии? Пытался переложить ответственность за измену на неё? Типа если бы сразу мне сказала про ребенка, я бы тут же оборвал всю связь с Настей?

Герман, да ты козлина, а не олень.

Я зажал переносицу пальцами, пытаясь вообще понять, что происходило в моей жизни и как я оказался в каком-то вакууме из лжи.

— Дань, просто что сейчас делать? — спросил я друга раз Кристина продолжала играть в молчанку.

Мне было охренеть как все сейчас непонятно. У меня внутри смешалась паника и жуткая несмелая радость от того, что Кристина беременна.

Беременна.

Она же хотела второго ребёнка. Не говорила, не кричала от этом, но хотела, но я задвигал это ее молчаливое желание на дальнюю полку, потому что трусил, потому что хотел вырваться из замкнутого круга родительства и хоть немного глотнуть свободы. Но глядя на Кристину сейчас, все это ушло и растворилось. Я понял, что у меня был шанс, хотя всего лишь эфемерный, все исправить.

— Сейчас, подумаю, какой срок, Кристин? — спросил Даня, но Крис прикусила нижнюю губу и посмотрела на нас обоих полным отчаяния взглядом. А до меня дошло страшное осознание.

Ребёнок, которого я считал шансом, благословением для Кристины, был кандалами, которые ее навеки должны были приковать ко мне. Она не видела в этом малыше награды или дара, потому что понимала, что если я ее с Мироном никуда не хотел отпускать, то с двумя детьми она точно не получит развода.

А это означало…

Горло стянуло колючей проволокой и я сдавленно выдохнул:

— Ты не хотела оставлять этого малыша? Ты хотела сделать аборт, поэтому молчала, Кристин?

Глава 26

Крис

Я продумала все. Я увезла Мирона и накопила денег. Я выбрала съёмную квартиру и разослала свои резюме. У меня был юрист и жуткое желание развестись с мужем, но все планы обычно столь идеальные в момент разработки крушатся в начале исполнения.

Я не учла одного.

Герман здоровый, сильный мужик, который отжимания делал с моим весом и ничего удивительного, что он меня как куклу таскал весь день, мешая и дальше следовать своему плану. А ещё, что Даня баба базарная и язык у него как помело, который не только до Киева доведёт, но и в принципе доведёт, до ручки например.

И вот сидела я со сжатыми зубами с этими двумя в смотровой и понимала, что все рушилось, все крушилось.

— Кристин, ты хотела аборт? — снова спросил Герман, скалой нависая надо мной, а у меня вся душа была в клочья особенно после той сцены, которую я увидела в квартире его любовницы. Неужели после такого Герман надеялся со мной на конструктивный диалог?

И да я по-прежнему не знала, что делать с ребёнком, но уж точно не собиралась вдаваться в детали своих умозаключений и откровенничать на эту тему с засранцем мужем.

— Так давайте все же мрт, сейчас я ребят потормошу, может быстренько сделаем, — выдохнул Данил и быстро ретировался из кабинета, оставив меня наедине со зверем. Предатель.

— Кристина… — медленно протянул муж и снова сел на корточки у кушетки. Обхватил мои щиколотки своими лапищами и уткнулся лицом мне в ноги. Я только вздрагивала от каждого прикоснись и хотела, чтобы Герман просто оставил нас с Мироном в покое.

Мне был омерзителен мой муж.

Жена у него стремная…

Сын капризный…

Однажды на юбилее двоюродной тётки эта самая тетка отвела меня в стороночку и, наклонившись, сказала, что Герман у меня тот ещё фрукт, дерзкий и хладнокровный. Причём это было подано под таким соусом, что он просто права не имел быть настоящим и типа должен быть как муженёк тётки, мямля обыкновенная с уровнем тестостерона ниже плинтуса.

Так вот. Ровно в тот вечер я стала персоной нон грата, потому что оказывается не имела права говорить, что Герман у меня нормальный, здоровый мужчина, а не ксерокопия такового.

Суть в том, что я всегда пресекала под корень, когда про моего мужа кто-то что-то говорил. А Герман спокойно слушал от своей лборарицы, что жена у него стремная…

— Кристин… — выдохнул мне в ноги Герман. — Я так виноват перед тобой. Я знал, что я чудовище и вообще никогда не заслуживал тебя. И я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что вся моя жизнь это результат твоей мудрости и…

— Прекрати лицемерить… — сквозь зубы произнесла я, давясь болью и злостью. — Прекрати здесь разыгрывать спектакль, что тебе жаль!