Развод. Игра на выживание (СИ)

— Соболев, ты хам и грубиян. Впрочем, ничего нового. Лови мой подарок, — сообщает загадочно. — Срочно включай Городское радио, присядь и сигарет подготовь побольше.

Вера отсоединяется, а я нажимаю кнопку на автомагнитоле, заполняя салон Вольво нежным голосом.

Я узна́ю этот тембр, даже если оглохну, потому что слышал его в абсолютно разных тональностях. От тихих скулящих стонов до вселенского вопля разъярённой женщины.

Моей женщины.

Всё ещё на это надеюсь, хотя есть ощущение, что мы дошли до такой точки, когда уже ничего не исправить, потому как наш парашют впервые за десять лет не раскрылся…

И это общая вина́.

— Я бы не хотела озвучивать своё настоящее имя, — говорит Яна немного тихо. В её голосе улавливаю волнение и… страх.

— На ваше усмотрение, конечно, — отвечает ведущая и заученным текстом произносит подводку.

Тихий смех проникает в самое сердце, неся за собой кучу воспоминаний, которые в последние месяцы просто некуда приткнуть.

— В первую очередь хочу искренне поблагодарить нашу героиню за неравнодушие. Рассказать о том, что произошло… вот так, в прямом эфире, не каждая осмелится. Нужно обладать определённым мужеством.

— Спасибо, Каролина.

И снова смеётся. Нервно.

В башке пролетают тысячи мыслей, но ни одной догадки, зачем именно моя жена пришла в студию радиоцентра и о чём будет говорить?

— Вам слово, — предлагает ведущая.

— Я очень волнуюсь, заранее прошу прощения у всех слушателей, — произносит Яна ровно. — Это произошло в августе… Хмм… Я села в такси. В приложении никого не вызывала. Так получилось. Увидела машину во дворе, открыла дверь и заскочила внутрь. Была на эмоциях, поругалась с мужем, сама вокруг ничего не видела. Сейчас рассказываю и думаю о том, какая я глупая.

Тяжело вздохнув, скидываю пальто и ослабляю галстук. Весь превращаюсь в уши. В один большой радар. В голове миллион вопросов. Что? Как? Когда?

В тот вечер, когда был скандал?

Почему я не в курсе?!

Дрожащей рукой вытягиваю сигарету. Перед глазами мигающие красные пятна, поэтому прикуриваю не сразу.

— Когда вы сели в машину, водитель что-то сказал? Может, спросил вас?

— Нет, он просто поехал, — горько усмехается Яна. — А потом я осознала… что мы едем вообще непонятно куда, и таксист никак не реагирует на мои просьбы остановиться, очень испугалась… — замолкает и судорожно отпускает, — Простите, Каролина.

— Всё хорошо. Наших слушателей прошу понять героиню. Обычно мы записываем подкаст «Сама виновата» заранее, тогда есть возможность сделать перезапись и справиться с эмоциями.

— Ничего страшного, — слышу голос жены. — Я продолжу. На улице было темно, водитель ехал по ночному городу. Как назло, нигде не останавливался, да и двери заблокировал. Я несколько раз спрашивала, куда мы едем, начала реветь, он сказал не кричать, отобрал вещи. Выехали за город…

Сжимаю кулаки на руле до омерзительного скрежета.

Сука. Я в ахере.

Вдоль позвоночника простреливает страх. Страх за близкого человека, который тут же сменяется бешеной яростью.

— Остановившись, он… водитель перелез на заднее сидение и набросился на меня. Говорил ужасные вещи, удерживал силой… прикасался. Так мерзко.

Вспышками в голове сквозят картинки, как она выглядела в тот вечер. Бельё. Чёрное, сексуальное. Которое сам выбрал по переписке. Тысячу раз просматривал фотографии за последние недели. Для мужика, оставшегося в одиночестве, это нормально.

— Было ли это насилием в общепринятом смысле? — спрашивает ведущая.

Резким движением пытаюсь ослабить ворот рубашки, пуговицы отскакивают под ноги. Стряхиваю пепел на брюки. Сигарета в руках, кажется, уже вторая или третья.

— Нет, — выдыхает Яна. — Я смогла себя защитить. Вовремя вспомнила про туфли на шпильках, — хохочет. Невероятная женщина. Она хохочет. — Сняла одну и ударила. Затем ещё и ещё. Била до тех пор, пока он не замер. Дальше убежала босиком по гравию. От страха сейчас мало что помню. Извините, — угасает.

В салоне автомобиля образуется камерная тишина, в которой я отчётливо слышу всхлип, лишающий возможности анализировать.

Следующие полчаса в эфире проходят за обсуждением дальнейших событий. Яна подробно рассказывает, как подала заявление в следственный комитет. Ей не отказали, но и не перезвонили ни разу. Описывает преступника в мельчайших ужасающих деталях, которые я тут же камнем выбиваю на подкорке головного мозга. Я заставлю урода жрать леденцы жопой.

Клянусь.

Сознание работает неправильно. По-животному. Хочется приторного запаха крови. Ощущения жжения на костяшках пальцев, рвать мясо и грызть останки.

Бью по рулю безжалостно.

Слушаю как в студии рассуждают о проблеме отсутствия контроля со стороны таксопарков и государства, пока ведущая не задаёт вопрос, ответ на который выдирает из сердца последние жилы: — Забыла уточнить, был ли у вас мобильный и пытались ли вы набрать «сто — два» или кому-то из родных?

— Телефон был, — хрипит жена. — Я звонила… близкому человеку. Но он не взял трубку.

Опустив голову на руль, пытаюсь справиться с адским пеклом внутри.