Развод. Ошибку не прощают (СИ)

— Молчи! — мучительно краснеет. — Прошу тебя. Я понял, Ир. Все давно понял. Хочешь скажу, чтобы недомолвок не осталось? — холодею, но киваю. — За то, что было прости меня. Понимаю, что сложно, но умоляю забыть. Не буду гнать о переломном моменте, что подстегнуло стать мудаком. Ты и сама знаешь. Скажу одно, в тот момент был бессильным. Не мог дать достойного. Выхода не видел, как вырваться. Вот и понесло. Незрелый был, — горько усмехается, сменившись в лице. — Думал круче только звезды. А мне до них тысячу световых лет. Стаптывал внутри огромную пробоину, а когда немного поперло, решил, чем заткнуть. Раскаялся поздно, успел наворочать. Когда уехала, думал конец. Внешне никто не видел, я и не старался в глаза лезть и демонстрировать. Понял, что вернуться к тебе могу только полностью состоявшимся человеком. Свернув горы за год, сделал невероятное. Мне важно, чтобы у тебя было все. И у дочки безусловно. Теперь я могу это дать!

Я понимаю каждое слово, хотя острые углы он мастерски заменяет. Ясно осознаю посыл сказанного. Даже не подозревала, как его точила наша материальная несостоятельность.

— Не думала, что ты планировал найти меня, упаковавшись по полной программе.

— Ошибалась. Тебя и Варю внутри таскал постоянно. Вы мое единственное важное во всех направлениях, Ир. Веришь мне?

Вместо ответа обнимаю крепче, нахожу губы и жадно целую. Андрей столь же пылко отвечает. Сплетаемся языками, жадно поглощаем друг друга. И на волне пиковых эмоций, отрываюсь. Веду по щеке ладонью, наконец, признаюсь.

— Люблю тебя, Андрей.

Глава 43

— Саш, аккуратнее, — подлавливаю сына под локоток.

Малыш упрямо дергается и старается выпутаться из крепкого кольца рук. Весь в меня, такой же носопырка. Два года, но характер дай Боже. Иногда такого жару поддает, что еле справляемся. Ириша сразу терпение теряет, а я купировать пытаюсь. Успокаивается, куда ж ему с подводной лодки.

Отряхиваю от песка, что разве еще в уши сыну не засыпался. Сашка по-прежнему брыкается. Тянет за ремень объемной сумки, молча пыхтит. Выдирает бутылку и с шумом присасывается.

— Эй, жадина, — смеется Варя, — оставь Янке немножко.

Целую дочь в макушку и млею от счастья.

Моя замечательная любимая семья. Так вышло, что мы заделали двойняшек. Ириша сначала немного обалдела, я старался не комментировать. В душе все рвалось от восторга, бомбило и салютовало. Но я понимал, носить-то жене. Я мог только помощь со стороны оказывать. Поэтому очень постарался максимальным комфортом окружить любимую. Любой каприс, любая помощь, все что угодно, лишь бы облегчить беременность.

С другого конца детской площадки ковыляет Януся с мамой. Она у нас вообще девочка неспешная. Сорок раз подумает, прежде чем сделать. Задерживается на красивых замысловатых вещах, подолгу рассматривает. То и дело останавливаются и подвисают на разнокалиберных игрушках, разбросанных на песке.

— Красивая мама, да, пап? — прижимается к боку любимая старшая.

Нет, я обожаю двойняшек, но Варя это Варя, у меня с ней особая связь. Обнимаю ответно, треплю мягкие волосики. Впитываю тепло ее хрупкого тела, свое стараюсь максимально отдать, поддержать, напитать силой. Мне так важно дать детям многое, хочу, чтобы росли без лишений не только духовного плана, но и материального. Поэтому пашу еще больше, но и от родительского долга не сваливаю, максимально вкладываюсь в воспитание детей. Ирине одной с тремя ох как сложно.

— Красивая, дочь. И ты тоже у нас очень красивая.

— Вова тоже так говорит, — доверительным тоном сообщает, спрятавшись в мой свитер.

Что там еще за Вова? Нет, я не придурок, но за ребрами неприятно царапает. Ей тринадцать всего, кому там что нужно? И как увидеть этого писюна Володю?

— Одноклассник? — растягиваю рот в улыбке, чтобы дочь ничего плохого не подумала.

— Ага, — открывается еще больше. — Через ряд сидит.

— М-м-м, ясно. А что еще говорит?

— Ничего, — тушуется дочь и пытается прервать разговор.

Отпускаю, но тут же возвращаю назад. Да бред, неужели я собираюсь реально выуживать информацию о неугомонном мальчишке? И да! Собираюсь.

Как только собираюсь подробнее расспросить, подходит жена. Переношу на потом разговоры, но в голове ставлю пометку заценить на ближайшем родительском собрании зловредного паренька.

Сгребаемся все в кучу, раздаем друг другу обнимашки, соблюдаем наш давний ритуал. Мы сила, мы крепкая семья Ковалевых. Наш мир самый лучший, самый идеальный. Детям вскоре надоедает сидеть в тисках, и они потихоньку пищат, требуя свободу. Сашка первым барагозить начинает, наш главный бунтарь извивается змеей и замолкает только когда на землю опускаем.

— Весь в тебя, — смеется Ирина. — Своенравный.

Не могу от нее оторваться. Любуюсь и восхищаюсь. Варя, закатив глаза, берет младших за руки и увлекает на площадку. Она давно привыкла и не удивляется, когда раздаю такое внимание жене.

— В меня, — соглашаюсь и привлекаю ее ближе.