Развод по-драконьи

– Много лет оборотни не рождались. Или хорошо скрывались. Род Златокрылых давно ушел от той ветви. В моих предках даже нет никого отдаленно близкого Ладону. Во всяком случае, пару сотен лет назад за генеалогией следили из рук вон плохо, и никаких свидетельств того, что Ладон вообще существовал, не осталось.

Если бы мы сейчас просто болтали, я бы свернулась клубочком и заставила Джулиана рассказывать, пока не усну. Он говорил размеренно, не сбиваясь и не запинаясь. Несмотря на то что мы сидели в пустом ангаре, прячась от всего мира, у меня на глазах была повязка, а Джулиан вообще обзавелся хвостом, крыльями и нечищеными клыками.

– Но несколько лет назад случился приступ. И я превратился в дракона. К счастью, в тот момент рядом никого не было. Отец научил меня немного контролировать это. Хотя бы уходить туда, где обращение никому не навредит.

– Это так опасно?

– Да, это довольно больно. И неуправляемо. Чтобы научиться быть драконом, нужно время. Годы. Размеры тела, крылья, все эти… сложности. Мотает, как пьяного. Врезаешься в здания, камни, деревья. Ходишь потом весь побитый, как жертва домашнего насилия.

Так вот откуда у него шрамы.

– Тебе больно?

– Немного, рыжик. Повезло, что подвернулся ангар.

– Но как у тебя получается скрывать ото всех? Если приступы такие внезапные и опасные. Ты летаешь, работаешь, находишься среди людей. А если приступ начнется в полете? Или там, где нет возможности уйти?

– Рыжик, оборотничество – не понос вообще-то. Внезапно не накрывает.

– Джулиан!

– Что, только не говори, что ты из высшего общества, прямо как моя мать. Когда она видит грязь на входном коврике, то морщит нос и делает такое выражение лица, будто впервые узнала, что мы живем в одном мире с простыми смертными.

– Внезапно не накрывает? – хмыкнула я. – А сейчас что было?

– Все сложнее. Магию можно контролировать. И просто так приступы не начинаются. Только в периоды эмоционального всплеска. Страха, бурной радости и всего такого.

– Какого такого? – встрепенулась я.

– Всякого, – туманно откликнулся Джулиан.

– И что эмоционального в том, что мы шли по коридору?

– Здесь ключевой элемент вовсе не коридор, рыжик. А ты.

– Ты имеешь в виду…

– Ты же уже поняла, что я к тебе неравнодушен. А контролировать сразу и все очень сложно. Поэтому я тебя постоянно бросаю. Либо так, либо рисковать твоей жизнью. А я не лгал, рыжик, у меня действительно не осталось никого, кто бы меня любил.

И тут до меня наконец дошло. Джулиан останавливался не потому, что я не гожусь даже для мимолетной интрижки. А потому что нравлюсь ему так сильно, что становится сложно контролировать драконью сущность.

Да я с ума сошла!

Мой бывший муж оказался драконом, что невозможно в принципе, противоречит всем законам мироздания, а я радуюсь тому, что нужна ему?! Что Джулиан и впрямь не лгал, когда говорил, что хочет попробовать еще раз?

– Но что будет дальше? Ты будешь скрываться? Это же опасно!

– У меня нет выбора, рыжик. О других оборотнях ничего не известно. Если кто-то узнает, этот дар захотят изучить. Мне запретят летать, посадят в какой-нибудь ангар типа этого, залезут во все места, будут заставлять превращаться, изучать потенциалы и прочую магическую чушь. Газеты сойдут с ума. Моим близким не дадут прохода. Если все вскроется, мне даже не дадут быть рядом с тобой. Выберут какую-нибудь племенную кобылу с большим магическим талантом и потребуют размножиться.

– Но ведь если этот дар существует… рано или поздно он проявится, так? И люди все равно узнают?

– Считаешь меня эгоистом?

– Нет. Но это довольно грустно: быть наедине со всем этим.

– Мне повезло, отец успел меня натренировать.

– А твоя мама знает?

– Да. Когда я говорил про племенную кобылу – я имел в виду именно ее представления о могуществе рода. Она очень хочет посмотреть, что получится, если сын́ очку-дракона скрестить с какой-нибудь огненной воительницей или кто там у нас сейчас в моде.

Ну вот, теперь я не люблю Оливию еще больше. Не то чтобы я надеялась, что однажды она все-таки оценит меня, но неужели для нее власть дороже счастья сына? Раньше я думала, что его мать просто считает меня недостойной, а сейчас… впрочем, она действительно считает меня недостойной. Но даже для нее это перебор.

– И что теперь делать? Как ты… хочешь попробовать снова быть вместе, если каждый раз вынужден уходить? Мы же не можем платонически дружить. Это как-то странно.

– Я учусь. С каждым разом получается все лучше и лучше. Иногда бывают такие моменты, как сегодня. Но вчера я тебя поцеловал – и у меня не вырос хвост. Я научусь это контролировать. И тогда мы сможем перестать играть в соседей.

Вздохнув, я придвинулась к нему, на ощупь найдя лапы и устроившись на любимом месте между ними.

– Если ты не готова ждать, рыжик, я пойму. Ты и так долго ждала.

– Я взрослела.

– У тебя здорово получилось. Я не ждал, что из той маленькой девчонки, которую использовал ее отец, вырастет такое чудо.