Развод по-драконьи

— Лучше так спрошу, — сказала неохотно. — Расскажи все, что сочтешь важным, остальное мы закроем в шкатулке воспоминаний, а ключ бросим в море. Даже если через десятилетие на мой порог придут твои бастарды, я закрою на это глаза, при условии, что они будут старше сегодняшнего дня.

Тео обхватил мое лицо ладонями, повертел из стороны в сторону, а после откинулся на подушки и заржал. Можно сказать, что радостно.

— Все запущено, да? Клео меня предупреждала, но я решил, что стоит нашим драконам воссоединиться, как все решится само собой. В смысле, мы заглянем друг другу в голову, а после пойдем обедать, как нормальная супружеская чета.

Я тут же насторожилась. Если ничего не путаю, то пару минут назад речь шла о том, что я загляну Тео в голову, а теперь оказывается, что ему тоже надо. В отличие от Теофаса, я была не такой доброй, и свою голову никому отдавать на просмотр не хотела.

Скорбно поджав губы, я уселась в одеяле повыше и чинно сложила руки, собираясь отчитать своего дракона.

В ответ Тео взъерошил мне волосы, и совершенно счастливо заявил:

— Я расскажу один раз, а после закроем и выбросим, как ты предлагала. Внимай своему господину, ледышка Ленхарда.

Больно ткнув его локтем, я поймала себя на мысли, что снова ведусь на его детские подначки. Словно нам снова пятнадцать.

— Когда ма… императрица Ферхе отдала меня на теневые бои, у меня сменились камергер, личный состав охраны и оба оруженосца. Со мной стали происходить странные случаи…

Однажды в в его ванне оказалась тварь. Растяпа камергер забыл полотенце и халат и ушел на поиски, а он метался голый и безоружный в намертво закрытой комнате, слабо отбиваясь выломанным краном. Тео было двенадцать, полупроснувшицся дракон метался в его груди, но не мог проявиться окончательно. Его спас Рейнхард, взорвавший смежную со спальными покоями стену.

Потом было отравленный сок, падение с высоты семиэтажной башни и ночь в ледяном источнике. Ну и так. По мелочи, вроде подосланной обольстительной фрейлины с кинжалом. Можно подумать, что суровый двенадцатилетний мужик, имеющий Истинную, купится на одну из придворных финтифлюшек.

Но после ночи в ледяном источнике, откуда ему пришлось выбираться самостоятельно, проплыв под сводом пещеры свыше километра, Тео понял, что без дракона не выживет. Его нужно было пробудить. Был год, когда он искренне колебался, пытаясь присмотреться хотя бы к одной из наименее неприятных вейр при дворе, но у каждой был какой-нибудь да недостаток.

Одна была ничего, но визгливо смеялась. Вот если бы не смех… У второй был уж больно алчный дядюшка, у третьей нос длинноват. Последнюю он рассматривал всерьез. Разумная, давно замужем, время от времени заводит любовников, но при дворе имеет репутацию порядочной и остроумной фрейлины. К тому он чуял, как она на него реагирует. Даже запах меняется. Он бы не обидел ее титулом и наделом, но… оставалась Люче.

Девочка, при виде которой запах менялся уже у него.

Он с трудом представлял, как объяснит ей произошедшее. Что это механический процесс?

— Она поймет, — утверждала мать, практически принуждая его выбрать любовницу. — Это ее долг, как Истинной.

Отца он не спросил. Он он догадывался, каким будет ответ. Люче поступит, как Тахула с отцом, поймет, но поставит между ними невидимую стеклянную стену, которая простоит всю жизнь.

Вот только случайности, к которым было почти невозможно придраться, продолжали происходить. Письмо, взорвавшееся в руках его секретаря, адресная ошибка, заведшая его в Лерхардскую глубь, огневой шар на охоте. И одна из досадных случайность сработала. Его убили.

Тео успел почувствовать, как умирает. Первый удар проколол легкое, а второй вошел ровно в сердце. Конечно, дракона, даже неинициированного, убить непросто, но августовская ночь в королевском саду не давала ему шанса выжить. Убийца остроумного заманил его к дворцу Тахулы, которой самой было не продохнуть от покушений. И если Тео умрет, наследником станет ее сын, любимец отца, юный герцог Сопределья.

Последнее, что он помнил, это шелест женского платья.

Очнулся он уже с драконом, счастливо выплясывающим у него в груди. У кровати сидела заклятая соперница его матери и его собственный заклятый соперник. Гаденыш Анвар благородно резал ему яблоко на дольки. На полу лежали осколки тающей скорлупы, созданной из чистого потока силы. Его силы!

— Говорят, дракона можно разбудить через боль, — тихо сказала Тахула. — Но это не совсем верно. Боли недостаточно, достаточно только смерти, тогда дракон выберется из яйца, чтобы спасти хозяина.

— Вот как.

Теофас спрыгнул на пол, чувствуя себя бодрым, залитым силой по самую макушку и абсолютно здоровым. Он и забыл, что значит не чувствовать боль. Смерил тяжелым взглядом Тахулу.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал он задумчиво. — Проси.

Хрустальный смех Тахулы рассыпался по комнате.

— Если ты понимаешь язык товара и платы, маленький император, — сказала она печально, хотя звук ее смеха еще звучал у него в голове. — То я прошу жизнь моему сыну.