Развод по-драконьи

— Возможно, — его губы раздвинулись к хмурой усмешке. — Но будешь ли ты, Иза, утверждать это под пытками?

И я, и Иза буквально окаменели от шока. Даже так?

«Может он нас очень любит? — с большим сомнением уточнила улитка. — И хочет быть с нами любой ценой?»

Мильт вдруг резко распрямился, превращаясь из мечтательного юноши в жесткого опытного солдата, который если и прочтет стихотворное, то только стоя над телом врага и за упокой.

— Вейры не лгут, — сказал он спокойно. — Я был в коридоре, но не успел помочь Изе, у нее случился приступ болезни прямо перед дверью в комнату вейры Эль.

Мильт лгал и лгал осознанно, но он был на моей стороне и принял это решение взвешенно, осознавая риск.

— Ты всего лишь драдер, — Огрызнулся Анхард, не отводя тяжело взгляда от моего лица. — Вес твоего слова невелик, особенно против моего слова.

Наши слова для Анхарда были только пустым сотрясением воздуха. Он бросил на меня короткий взгляд, и я вдруг все о нем поняла. На несколько немыслимых секунд я увидела Анхарда таким, каким его создал отец-дракон. Эгоистичным, злым, привыкшим брать.

— Почему ты не помогла мне?

Голос был совсем тих, но я сразу поняла, кто их произнес. Я ждала их все эти три месяца. Когда Атоль встречал меня в столовой, когда любезно придерживал дверь, когда смотрел на меня издалека нечитаемым взглядом. Он держался от меня поодоль, но был добр ко мне, хотя должен был стать моим врагом. В какой-то степени он оказался в Ленхарде и по моей вине.

— Я слышал, ты помогла многим в похожей ситуации, но мне отказала.

В золотистых глазах Атоля мелькнула давно пережитая глухая боль, которую он когда-то накрепко запер в своем сердце.

— Что происходит, Атоль, — тихо спросил Анхард. — Ты знаешь ее?

Но тот даже не шелохнулся. Атоль ждал моего ответа.

Мне было нечего скрывать, поэтому я ответила максимально честно:

— Я собиралась, но накануне суда ко мне пришла твоя мать и принесла клановую печать. Она нашла ее в твоем тайнике, когда собирала вещи. Она плакала, просила прощения, просила не назначать строгое наказание.

Атоль устало прикрыл глаза, откинулся на стуле и горько рассмеялся.

— А я-то всю голову сломал, все думал, кто же меня так возненавидел… Вот что, друг мой, — он развернулся к Анхарду. — Я тоже был в том коридоре и подтверждаю слова Мильта. Поверишь или и мне начнешь грозить пытками?

Внутри меня расслабился туго завязанный комок из страха и непонимания. Я была настолько благодарна Атолю, Мильту и Изе, что рисковала позорно разреветься прямо перед ними. Они, все трое солгали ради меня, хотя им в лучшем случае грозил трибунал. Ведь совсем немножко, самую капельку Анхард был прав. Со мной было что-то очень сильно не так, драконица с заблокированной магией не может управлять потоком силы, а я вытянула из Изы целый клубок темноты.

Но я никому не причиняла зла, я хорошо выполняла свою работу. Я была искренна.

— Зачем ты так? — спросила тихо у Анхарда. — Я не понимаю. Объясни, почему ты обвиняешь меня во всех грехах, приписываешь мне темную магию?

Он легко поднялся со стула, игнорируя моих насторожившихся друзей и подошел ко мне с самоуверенностью альфа-самца, повелевающего стаей. Преувеличенно ласково заправил мне за ухо выбившуюся из косы прядь, мимолетно мазнув большим пальцем по щеке. А после вдруг без предупреждения прижался к моим губам в поцелуе.

Иза вскрикнула от шока, Атоль вскочил, опрокинув стул, выругался, запутавшись в

тесно наставленной мебели.

— Знаешь, почему ты мне нравишься, Эль? — спросил Анхард, оторвавшись от моих губ, серьезно и разглядывая мое лицо. — Именно, потому что не понимаешь.

Он отпустил меня и неспешно развернувшись, вышел из комнаты, попутно хлопнув Атоля по плечу.

Я стояла, застыв от шока. Он просто взял и поцеловал меня на глазах у всех! А перед этим пытался подловить на лжи и объявить меня черным магом.

Мать-драконица, что в голове у этого мужчины?

Дорогие читатели, приношу вам огромную благодарность за ваши звездочки, комментарии и награды! Это очень-очень мотивирует и придает мне сил ))

11. Связь магий

В прошлой жизни я бы в такое утро зарылась в подушку и поревела, как следует. В этой встала в свои законные четыре тридцать, отгладила платье, которое хоть гладь, хоть нет, выглядело мешком из-под картошки, и дала себе слово достать швейный набор.

Еще в те дни, когда на меня снимали мерку для королевского гардероба и правили диадему на размер меньше, мама заставила меня пообещать, что я выучусь шить, готовить и стрелять из арбалета. Просьбы матери я выполняла не задумываясь, хотя с готовкой у меня не заладилось.

Инес меня отговаривала, мол, к чему королевской особе колоть пальчики и пачкаться поварешкой, но я дала слово и собиралась его сдержать. Даже искренне не понимая маминых страхов.

Зато теперь я оценила ее заботу в полной мере. Мама, выросшая в условиях другого мира, боялась, что со мной случится Ленхард или что-то вроде того. Как в воду глядела.