Развод. По осколкам обмана (СИ)

— Остановись, Ромео, дай я сначала покормлю тебя, — отталкивает в грудь осторожно, отступая на пару шагов назад. — Ты нужен мне полный сил сегодня.

— Не смогу дойти, так обессилен, — дурачусь и тянусь за добавкой. — Нужен ещё один живительный поцелуй.

Под её искренний хохот и попытку убежать, вмиг ловлю и поднимая за ягодицы, прижимаю к стене. Мимоходом проскакивает мысль о том, что я не помню как приехал домой, не помню что делал сегодня, но это кажется таким незначительным сейчас. Она забирает внимание, делая всё вокруг неважным.

— Ну всё, газелька, лев тебя поймал, — улыбаюсь хитро, целуя щёки, нос, подбородок. — Смирись со своей участью и прими смерть достойно.

Смех и задор сменяют слабые женские стоны, когда мои губы плавно перемещаются от лица к шее и ключицам. Газелька обвивает мой торс ногами, прижимая ещё ближе. Её запах проникает в ноздри, ощущение её тела в моих руках дурманят голову окончательно.

— Где же в природе такое видано — газель обхитрила льва и загнала в капкан, — ворчу, останавливаясь, пока ещё не поздно. — Не хочу прерываться, но надо в душ сначала.

Столько лет вместе, а любовь не угасает, как и страсть, а с каждым днём всё больше и больше растёт. Я обожаю эту женщину, боготворю с первой минуты знакомства и буду любить до последней минуты жизни. Она моя царица, богиня, мой свет.

— У нас какой-то праздник? Такое всё красивое, — спрашиваю, осматривая накрытый стол со свечами.

Любимая жадно проходится взглядом по моему голому торсу с капельками воды, скользит по рукам и полотенцу на бёдрах, закусывает губу и отворачивается к столу. Знаю, малышка, знаю, сам на пределе.

Переодеваюсь и принимаюсь ужинать. Предвкушение ещё больше распаляет, чем дольше мы тянем, тем слаще будет желанная победа.

Запихиваю в рот кусок мяса с острым соусом, но совершенно не чувствую ни вкуса, ни запаха. Запиваю красным, чувствую как жидкость растекается по гортани, но не чувствую ничего, ни терпкости на языке, ни мягкой горечи. Любимая продолжает ужинать, как ни в чём не бывало, бросая жаркие взгляды в мою сторону.

— Спасибо, очень вкусно, — благодарю, немножко соврав. Помогаю складывать тарелки в посудомоечную машину.

— Я старалась, — отвечает, не поворачиваясь. — Даже заморочилась с твоим любимым соусом.

Аккуратно обнимаю её спины, целую плечи и шею. Знакомая, горячая, родная. Моя. Но что-то не так, ощущение неправильности, фальши.

— Хочу десерт, — шепчу на ухо, отгоняя ненужные мысли.

Воздух вокруг становится вязким, воспламеняется вмиг. Мысли испаряются, оставляя в голове лишь желание. Малышка откидывает голову на моё плечо, открывая больше доступа для поцелуев, ловит ртом кислород, которого осталось катастрофически мало.

Разворачиваю её лицом к себе, впиваясь жадным поцелуем. Сам уже на грани, словно проснувшийся вулкан. Эмоции фонтаном брызжут, будто я целую свою жену впервые. Подхватываю за бёдра и усаживаю на столешницу.

— Я люблю тебя, Лика, — вглядываюсь в её глаза, пытаясь восстановить дыхание.

Одной рукой придвигаю её за спину ещё ближе, другой зарываюсь в волосы. Меня перетряхивает изнутри, словно я добрался до главного рождественского подарка.

— А я тебя больше, — отвечает также шёпотом. — Только ты должен проснуться.

— Проснуться? — непонимающе переспрашиваю. — О чём ты говоришь?

В висках начинает яростно пульсировать, страх иголками окутывает всё тело. Отшатываюсь назад, хватаясь за голову. Картинками приходит осознание — вечер, дом, дорога, снег.

— Лика, — кричу отчаянно, смотря на свои пустые руки. — Не уходи, Лика, прошу.

Её больше нет рядом. В ушах оглушающе звенит. Авария. Машина. Больница. Кто-то толкнул, специально, хотели убить? Нестеров? За то, что подобрался слишком близко к его секретам? Я умер? Моя кухня в городской квартире и Анжелика, это рай? Ад?

Руками опираюсь за столешницу, пытаясь укротить разрастающуюся панику. Дышу, всё ещё дышу, это ведь хорошо? Мертвым же не нужно дышать?

— Папа, — звучит позади детский голосок, заставляя меня вздрогнуть.

Маленький Ярослав, с подаренной мной игрушкой в руках, сидит на стуле и смотрит на меня своими голубыми глазами. Глаза как у меня, родинка, брови хмурит также, нижняя губа шире верхней, как у меня, а не как у Анжелики. Господи, он же не просто отдалённо похож, он — вылитая моя копия. Почему я не замечал. Куда смотрел? Сын. Это мой сын!

Реальность вырывает. Яркий свет бьёт в глаза. Злата, образ нечёткий, но я знаю что это она. Мой маленький ангелок ревёт над больничной койкой, сжимая мою руку. Снова. А я снова допустил её слёзы, не сдержал обещания.

«Прикончу их всех — Нестерова, Степанова и любого причастного, никто не выйдет сухим из воды» — обещаю себе, перед тем как тьма наступает.

Глава 33

Анжелика

— Будет звучать банально, но девочка не в себе от горя, — спокойно произносит Марк. — Понятия не имею с чего она несёт весь этот бред.

— Откуда она тебя знает? — произношу ровно, топя в себе желание требовать объяснения немедленно.