Развод по-русски

— Ерунду всякую. Прости, Вера, у меня теперь в голове какой-то шум. Я потом вспомню, если тебе нужно. Да, спрашивали еще, не ссорились ли они с Андрюхой, я сказала, что по жизни нет, а он про твой день рождения начал, мент этот. А чего такого? Андрюха там был выпивши, а когда человек выпивши, так обижаться грех. Разве ж это ссора, правда?

— Правда, — кивнула Вера. — Значит, тебя допросили и отпустили, да?

— Ну. А Лизке после меня назначили, еще вчера. Я обещала ей подождать, мне ж интересно было! А с ней Величко пришел, тоже ждал. Вместе мы ждали. Потом он позвонил с вахты, а потом говорит мне, весь такой: «Иди домой, Лиза не выйдет, ее обвиняют в убийстве». Я спросила, что мне для нее сделать, а он — «я сам все сделаю, иди домой». Я и пошла, а в голове тараканы ползают. Вера, они что, взаправду такое думают? Психи недоразвитые, вот они кто!

— А ты не знаешь, где сейчас Величко?

— Нет.

Вера позвонила в офис — там начальник не появлялся. Не было его и ни в одной из двух квартир — ни в собственной, ни в Лизиной. Сидеть и пассивно ждать? Легче умереть.

— Объясни мне, Рита, как проехать в прокуратуру. Я попытаюсь встретиться с этим… следователь Левандовский, да?

Как ни странно, следователь Левандовский вовсе не пытался уклониться от встречи. Наоборот, он лично спустился на вахту, чтобы провести Веру к себе в кабинет.

— Я сочувствую вам, Вера Дмитриевна, и прекрасно понимаю ваше состояние, — проникновенно начал он, едва они остались наедине. — Но поймите и вы нас. Преступление остается преступлением, какие бы обстоятельства ему ни сопутствовали. Вы со мной согласны?

— Полагаю, у вас должны быть весьма веские основания для ареста, — не собираясь отвечать, заметила Вера.

— Задержания, Вера Дмитриевна, пока задержания. Однако основания… гмм… действительно веские. Вы умная женщина и, надеюсь, выслушаете меня спокойно, без эмоций. Елизавета Дмитриевна хотела получить у мужа развод, чтобы выйти замуж за Величко. Не будем обсуждать личных качеств уважаемого Бориса Ивановича, остановимся лишь на том, что он вывел бы вашу сестру на совершенно иной уровень… гмм… как благосостояния, так и окружения. На тот уровень, к которому она стремилась.

— Откуда вам знать, к чему она стремилась? — холодно осведомилась Вера.

— Хорошо, — покладисто кивнул Левандовский, — на тот уровень, к которому стремятся многие женщины. Как бы там ни было, она хотела развода, а Андрей Николаевич возражал, причем весьма активно. Не далее, как в воскресенье, на вашем дне рождения, он утверждал, что знает нечто такое, что легко расстроит готовящийся брак. Так?

— По-моему, не совсем. Он утверждал, будто знает что-то плохое про Величко. Что он не позволит моей сестре выйти замуж за подлеца — кажется, так.

— И это тоже, согласен. Наутро он позвонил Елизавете Дмитриевне на работу и назначил встречу на пятнадцать часов — тут особых сомнений нет, трубку подняла секретарша, а разговор происходил при сотрудниках. Елизавета Дмитриевна поехала. А, должен вам напомнить, уважаемый Борис Иванович имел неосторожность подарить ей пистолет, кстати, совершив этим преступление, на чем пока мы останавливаться не станем.

— Газовый пистолет — не оружие.

— Пистолет вовсе не газовый, и вашей сестре не стоило его принимать, а тем более носить с собой. Хотя, насколько я знаю, Борис Иванович подарил его именно для защиты от обиженного мужа, так?

— Первый раз слышу, — отрезала Вера. — Про газовый пистолет слышала, да, а остальное — чья-то фантазия.