Развод по-русски

– Прекрати. У тебя нет права так говорить!

Он расстроенно повел плечом, встал из-за стола и направился к гардеробу. Махнул на прощание рукой и исчез.

Нечеловеческих усилий Алле стоило встать, делая вид, что ничего страшного не произошло. Сдерживая внутреннюю дрожь, она надела шубу, вышла на улицу и моментально замерзла – зуб на зуб не попадал, хотя вечер выдался на удивление теплым для декабря. Мягкий пушистый снег падал и тут же таял.

Не разбирая дороги, безо всякой цели, Алла брела, повторяя как заклинание слово «развод». Она уговаривала себя не паниковать. Просила смириться. Тысячи людей каждый день расстаются и начинают новую жизнь. Ей повезло: нет ни имущества, которое нужно делить, ни детей, с которыми придется справляться в одиночку. Не наступил пока тот унылый женский возраст – еще один «подарок» жестокой природы, – после которого не остается надежд. Самый безболезненный вариант! И Вадим, наверное, прав: их расставание не означает вечного одиночества. Но, несмотря на все убеждения, она чувствовала себя так, словно переживала смерть близкого человека.

– Осторожней!

Алла врезалась в плечо пожилой женщины, пролепетала: «Простите, бога ради» – и растерянно остановилась. Куда она идет? Где-то во дворах, неподалеку от ресторана осталась ее машина. Алла беспомощно оглянулась, развернулась в обратную сторону, но так и не поняла, в какой именно двор ей нужно свернуть.

Пока бродила по каменным лабиринтам, переходя из одного в другой, стемнело окончательно. Снег прекратился. Серые пятиэтажки – кажется, рядом с какой-то из них Алла припарковалась – были похожи друг на друга, как близнецы. Она шла наугад, и ей было безразлично, сколько времени придется скитаться по ночной Москве. Дома ее никто не ждет.

Раньше она боялась темных дворов, каждый раз вспоминая трагедию в жизни Вадима, а сейчас было все равно. Какой смысл волноваться за жизнь, которая не нужна даже ей? Наоборот, она готова умереть – лишь бы муж заплакал о ней! Мысли о смерти вызывали бредовые картины: муж в истерике цепляется за гроб и не дает опустить его в землю. Винит себя в смерти Аллы. Если бы не он, жена не оказалась бы ночью одна в чужом дворе и не получила бы нож в спину.

Алла, вздрогнув от собственных кошмарных фантазий, оглянулась. Вокруг было тихо: ни шороха, ни припозднившихся прохожих. Старые дворы-пенсионеры спали глубоким сном посреди беспокойного города, словно не были его частью. Как и сама Алла. Они вместе откололись от этого мира, перейдя в измерение ненужности и безвременья.

Алла увидела свою машину и автоматически ускорила шаг, направляясь к ней. Но вдруг ее отбросило в сторону мощной волной. Она даже не поняла: то ли сама инстинктивно отпрянула от дороги, то ли что-то оттолкнуло ее, но мимо на невозможной для узенького двора скорости пронесся, словно призрак, огромный автомобиль. Через мгновение раздался глухой стук, визг, скрежет тормозов. Черная, необычной формы машина, остановившись всего на секунду, снова рванула вперед и, выписывая опасные зигзаги на скользкой дороге, исчезла.

Несколько секунд Алла стояла, беспомощно глядя вслед старому «Линкольну» – даже в темноте его величественные очертания нельзя было спутать ни с чем, потом бросилась к месту аварии. Она бежала, а ее воображение рисовало сбитую невменяемым водителем собаку: очень уж похожим на щенячий был тот ужасный визг.

На асфальте рядом с подъездом чернело бесформенное пятно – издали Алла не могла толком разглядеть очертаний животного. Только почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и сбавила шаг. Несчастная собака не подавала признаков жизни: не скулила, не шевелилось. Наверняка сдохла на месте.

Алла испытала запоздалый ужас – какая-нибудь секунда, лишний шаг – и на месте этого пса могла оказаться она сама!

Горячая волна окатила ее с ног до головы, Алла расстегнула шубу и медленно, борясь со страхом, приближалась к месту аварии. Чем ближе она подходила, тем хуже понимала очертания жертвы: то ли огромная овчарка, то ли ньюфаундленд. Угораздило бедолагу выскочить в самый неподходящий момент!

Алла подошла, присмотрелась и отпрянула с криком – перед ней на асфальте лежал ребенок.

Глава 2

Любовь к жизни неотделима от страха смерти.

Ромен Роллан

Мальчику было годика три-четыре, наспех одетый – в расстегнутой видавшей виды шубейке из жуткого синтетического меха, в дутых рваных сапожках, натянутых прямо на грязную фланелевую пижаму, – он раскинулся на талом снегу, неестественно вывернув ногу. Алла, дрожа и причитая, приложила руку ко лбу ребенка – он был покрыт горячей испариной. Под ее ладонью мальчишка вдруг дернулся, сморщил личико и очнулся.

Увидев перед собой Аллу, он закричал от ужаса. Попытался вскочить, убежать – и не смог. Только сейчас Алла заметила, что нога ребенка вывернута пяткой наружу. От дикой боли мальчик заходился криком и обливался слезами.

– Нет, – слова едва прорывались сквозь рыдания, – не трогай!

Алла отдернула руку.