Развод. После…

Перед глазами всплывают статьи, в которых говорится о слитой информации, и я трясу головой, прогоняя эти образы.

Да ну, бред.

Ксения не видела эти папки, не знала, что там. Она не могла.

– Да, я говорю открыто и прямо.

Какая же я раньше была наивная, думая, что мы можем подружиться. Я ведь и правда хотела нравиться его семье, сестре.

– Что ж, твое право, Ксения. Но и ты знай, что мне не восемнадцать лет, и твоих угроз я не боюсь.

– Ты сама откажешься быть с моим братом, – сделав два шага в мою сторону, она произносит все это мне в лицо, выделяя каждое слово. Как подчеркивает.

Ее глаза покрыты гневной пеленой и кажутся очень страшными. Мне, по крайней мере, стало очень неуютно рядом с ней. Все внутренности как кипятком ошпарило, и они нестерпимо горят и ноют.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Макс возвращается вовремя, потому что еще секунда, и я либо вцепилась бы ей в волосы, либо заплакала. Мое состояние кажется сейчас нестабильным, в каждом уголке пылает разная эмоция и доводит меня до безумия.

– Ладно… С тобой все хорошо, ты цел и невредим, – руками обводит его тело и раздраженно улыбается, – родителям сообщу, чтобы не волновались.

Бывший муж сдержанно кивает.

Ксения бросает на меня последний взгляд, который цепляет все нервы и вены на вязальный крючок, и скрывается за дверью.

Мой выдох никогда еще не был таким усталым и глубоким. Как день проработала в жестком дедлайне. Хочется упасть, зарыться в одеяло и уснуть. Сонливость рубит по ногам как коса.

– Общий язык, я так понимаю, вы искать не думаете?

– Это бесполезно, Макс. Да и поздно.

Бывший муж открывает рот, чтобы что-то сказать, но лишь качает головой и замолкает. Только любопытство во мне поджигает.

– Иди ко мне, – просит мягко.

Он раскрывает объятия, а я ныряю в них. Здесь хорошо и приятно. Тепло. Прикрываю глаза, думая о том, что в этом доме я в полной безопасности. И мне не хочется выбираться наружу.

Только проблемы сами собой не решатся, и как бы я не желала остаться здесь, нужно пересилить себя и вернуться домой.

Как минимум собраться с мыслями и обдумать свою речь перед Оскаром. С Максом все это сделать не получится. Как-то неправильно, что ль…

– Я так понимаю, ты возвращаешься к себе?

– Все верно, – хрипло отвечаю. Во мне еще борются две личности. Отчаянно и с остервенением.

– Хочу, чтобы ты знала, что я буду о тебе думать. И переживать.

Невольно улыбаюсь, потому что мне приятно это слышать. Раньше мы не говорили о таком. Может, в этом и заключается секрет счастливого брака? Вот в таких мелочах?

– А я вернусь, Макс. Я уже с тобой.

Кречетов нежно целует меня в макушку и гладит по спине, заряжая клеточки током.

Дома появляюсь только к вечеру. Мы с бывшим мужем еще какое-то время были в его квартире и болтали о всякой ерунде. Никто не собирался перебивать другого. Кажется, нам стольким теперь хочется делиться!

Переступая порог, в нос втягиваются знакомые запахи, но я заношу руку и зажимаю нос.

Противные запахи, тошнотворные. К горлу подкатывает рвотные позывы.

Сердце забахало оглушительной волной.

Придерживаясь за косяк двери, вхожу в коридор и опускаюсь на пол из-за нахлынувшего головокружения. Все сливается перед глазами, и это сильно пугает. Воздуха не хватает.

Когда на телефон падает сообщение, мне становится значительно легче. Роюсь в сумке одной рукой и нахожу его. Расплываюсь в улыбке, а когда читаю имя отправителя, телефон выпадает из рук.

Живот скручивает, и он будто наполняется магнитами, притягивающие к себе все органы.

Оскар: “Я очень тебя люблю”

глава 27

Оля.

К работе после небольшого перерыва возвращаться сложно. Учитывая, что я еще еле-еле соскребла себя с кровати.

Вспомнив вечернее сообщение от Оскара с признанием, вялая тошнота становится более ощутимой.

Привычный горький кофе с утра, который бы бодрил, оседает неприятным першением в горле, а желудок режет.

– Привет, пропащая, давно тебя не было видно, – здоровается Маша, она работает через стол от меня, и иногда мы с ней вместе обедаем.

– Приболела.

Чувствую на себе ее любопытный взгляд. Он проходится по лицу, всему телу и Маша недовольно хмыкает, будто прекрасно все поняла.

Работать нет никакого желания, несмотря на то, что она мне нравится, и я всегда ее любила.

Включаю монитор, открываю ежедневник, проверяю почту. Рутина, что раньше приводила мысли в порядок, сейчас несказанно раздражает. Хочется отбросить все в дальний угол и сбежать из офиса.

– Может, кофе? – Маша открывает верхний ящик и достает оттуда коробку конфет. Моих любимых.

В нос пробивается аромат сладкого шоколада, но вот аппетита он не вызывает. Совсем. Я не хочу свои любимые конфеты. И кофе тоже не хочу. Лишь спать.

Да, пожалуй, сон, самое желанное сейчас на свете.

– Дома выпила, – отмахиваюсь.

– Ясно.

С шумом захлопывает ящик, и я вздрагиваю от этого хлопка.

– Ты слышала, что Лида из отдела закупок беременна третьим? – шепотом спрашивает, наклонившись ко мне и обдавая своими цитрусовыми духами, от которых, это странно, у меня слюна скопилась во рту.

Хочу сладкие апельсины.