Развод. После…

Моя просьба покажется странной, но я больше не могу терпеть. Как наркоман перед желанной дозой.

Бывшая жена медлит минуту, а затем снимает резинку, которая и так еле удерживала тяжелые волосы. Темный каскад падет на плечи, а в мое сердце залетают тысячи ярких пулек, оставляя выбоины.

– Подойти ко мне, – снова прошу.

Когда ее волосы касаются моей шеи, я зарываюсь в них, как и мечтал. Дышу. Руками жадно по спине ее прохожусь. Внутри разгорается неперевариваемое чувство.

Один ее стон, и понимаю, какой я дурак. Самый настоящий придурок, если думал, что моя жена способна была отдать важную информацию.

Она же моя. Моя. И ничья больше.

Нахожу ее губы и целую так, будто желаю заглотить ее всю. Языками сплетаемся, сталкиваемся. Напор, от которого бьет в пах, как в десяточку.

– Бросай на хер своего Оскара. Возвращайся ко мне, Ляль.

глава 25

Оля.

Ночь была жаркой. И бессонной. Мне удалось заснуть только под утро. Ноги гудели, сердце работало на износ как тракторный мотор, а на лице блуждала счастливая улыбка.

Да, пожалуй, прошлая ночь была самой счастливой за последнее время.

Я не знаю, как долго это продлится, но мне отчаянно не хочется выходить за порог этой квартиры. Здесь мне хорошо, уютно и тепло. Так, как и должно быть.

– Что ты решила, Оля? – голос Макса еще хриплый ото сна.

– По поводу?

Его недовольный выдох немного омрачает идеальное утро. Да, и вопрос в целом тоже.

– Брандт. Уходи от него.

Поворачиваюсь на правый бок, сталкиваясь с темным взглядом Кречетова и сильным телом. Горячим и слегка влажным. В квартире душно и это странно, что бывший муж не включил кондиционер или не приоткрыл окно.

– Или тебе что-то мешает от него уйти?

Если бы можно было сжаться и вмиг исчезнуть, клянусь, я бы это сделала. От его тона и вопросов дыхание останавливается в какой-то долбанной панической атаке.

– Оля?..

– Я хочу от него уйти. Но… это сложно. Оскар очень сложный и…

– Ты его боишься?

Зрачки Макса увеличиваются с каждым его вдохом. И это не возбуждение, а голый гнев.

Облизываю губы, ища нужные слова у себя в голове. Не хватало еще, чтобы Макс снова встретился с Оскаром. Этого никак нельзя допустить.

– Скорее, я думаю, как решить нашу ситуацию без конфликта.

– Это называется проявить слабость в угоду чужих интересов. Если он мужик, то нормально отнесется к твоему уходу.

Перевожу дыхание, глазами прочесывая спальню на предмет моих трусов. Макс вчера их снимал зубами и откинул куда-то, теперь не найти. Специально, что ль?

Шептал, что никогда и никуда больше не отпустит. Я смеялась на его слова, а теперь думаю, не шутил он.

Безумный.

Отталкиваюсь руками от матраса и собираюсь встать. Не мешало бы сходить в душ. После нашего последнего раза мы не смогли подняться. Между ног неприятные ощущения, а на животе стягивающие кожу следы его спермы.

Мы занимались сексом без презерватива. Когда его член проникал в меня, это заботило мало, сейчас же пугает.

Так и дотрахаться можно.

– Ну и куда ты опять сбегаешь? – недовольно бурчит.

– В душ, – коротко отвечаю и, не глядя на Макса, обхожу кровать и открываю дверь ванной комнаты.

Я была здесь всего однажды, вечером, когда принесла папку. Но почему-то чувствую уверенность в своих шагах и действиях.

– Оль, – перебивает мои мысли и нежно касается кожи ладони, – когда ты выйдешь, хочу, чтобы ответила честно на мой вопрос: когда ты уйдешь от Брандта?

Киваю.

И сбегаю.

Горячие капли воды смывают вчерашний пот и следы нашей страсти. Намыливаю голову его шампунем и испытываю какое-то необъяснимое удовольствие, вдыхая этот запах. Даже такая близость мужа запускает что-то в организме, что между ног простреливают знакомые волны тока.

Выходить не спешу, я ведь так и не ответила самой себе честно на поставленный вопрос. Не потому, что не знаю или еще в раздумьях. Я по-настоящему не могу понять, как это лучше сделать, чтобы не запустить бомбу, которая взорвет всех нас.

Накинув большой черный халат Макса и забрав волосы в полотенце, выхожу из ванной и иду на аппетитные запахи.

Бывший муж что-то готовит, и у меня слюна бежит по подбородку, а желудок не перестает урчать.

– Я уже думал, тебя там смыло.

Макс обворожительно улыбнулся. У меня слабеют колени, когда он подкидывает румяный оладушек на сковородке и ставит ту обратно на плиту.

Сердце проделывает тот же кульбит.

Мы уплетаем приготовленные оладьи со скоростью света. Вишневое варенье оставляет яркий сладкий отпечаток в уголках моих губ, а Макс, облизнув большой палец, вытирает.

Ткань тяжелого халата стремится к низу, и мои плечи невольно оголились.

Лукавая улыбка не то раздражала, не то возбуждала.

– Я уберу, – хватаюсь за посуду, чтобы отнести ее в раковину, но Макс перехватывает мои запястья, вынуждая оставить тарелки на столе, и усаживает к себе на колени.

Волоски на руках встали дыбом от его взгляда, а горячее дыхание, которое ласкает шею и грудь, заставляет тело плавиться.

Подцепив подбородок, Макс накрывает мои губы своими и нежно, но уверенно целует. Никто и никогда меня не целовал так, как Макс.