Развод. После…

Родители Макса были только рады появлению внуков, но из-за больного сердца свекра мы редко надолго оставляли их у дедушки с бабушкой. Дети у нас шустрые, иногда неуправляемые, а Елизавета и Виктор уже немолоды.

Мира со Славой открывают сонные глазки и тут же улыбаются.

До зала доходим ровно к назначенному времени. Почти не потерялись в лабиринтах. Пару раз только словили замечание от свекрови.

Мои родители уже на месте и о чем-то разговаривают с фотографом. Как только умудрились добраться сюда первыми, еще и без опозданий.

– Ну, вот все и в сборе, – говорю радостно, обводя лица каждого.

Что ж, веселье начинается!

Целый час мы фотографировались. Дети отдельно и с нами, потом с бабушками и дедушками, следом все менялись местами.

Голова кружилась от всех перестановок и вспышек камеры. В конце часа я была выжата как лимон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А когда глянула на мужа, поняла, что это последняя наша фотосессия. Если не придумаю еще способ убедить его в обратном.

Но мне ведь так хотелось, чтобы у наших родителей были снимки с внуками и детьми. И у нас снимки наших родителей такие, какие они сейчас есть. В какой-то день ведь мы останемся одни...

– Жаль, Ксении с нами не было, – Елизавета Павловна мажет по нам взглядом и отворачивается.

Спустя несколько месяцев после нашей свадьбы, свекровь все-таки узнала, что случилось между нами и ее дочерью. Сначала, разумеется, не поверила. А потом… решила никогда не затрагивать эту тему.

Имя Ксении в нашем доме под запретом, как и на совместных семейных вечерах. Но я точно знаю, что Макс очень редко, но созванивается с сестрой. Разговор деловой и сводится к тому, все ли у нее хорошо.

– Если хотите, я могу договориться, вы приедете еще раз. И Ксению позовете.

– Ну уж нет. Мне кажется, у меня давление подскочило после всех этих вспышек. Но спасибо, Оля. Я и правда рада иметь снимки с Мирой и Славой.

Мама устало пожимает мое плечо и дважды моргает. Общение с Елизаветой Павловной тоже дается ей тяжело. Но у нас есть опыт прошлых ошибок, и сейчас мы уважаем желания другого, и даем ему право быть вот таким вот неидеальным засранцем. Или засранкой.

До дома добираемся уже к вечеру, собрав, конечно же, все пробки. Хорошо, дети на обратном пути не спали, иначе бы их не утолкали в ночь.

Они засыпают, а мы с Максом заваливаемся на кровать и устремляем взгляд друг на друга.

Секунда растягивается в бесконечность.