Развод с генералом драконов (СИ)

— О, да, она часто тебя вспоминала, особенно первое время и особенно при Рэйвене. Порядком достала этим, если честно.

— Уж прости! — не скрываю яда, но Джиральдина его не замечает, или делает вид.

Безразлично ведёт плечом:

— Да нет, ты-то здесь при чём? Просто рассказываю, как есть. Она смирилась с тем, что ей от меня не избавиться. Вот и приходится улыбаться друг дружке в глаза, а острые шпильки держать при себе. И доставать их только когда Рэйвена нет. Милая семейка, скажи? Так и живём. Впрочем, меня всё устраивает!

Спустя час разглаживаю голубую юбку из тёплой ткани, спускаюсь с крыльца и подхожу к запряжённому экипажу. Леди Пронна уже ждёт внутри, девочки тоже. Джиральдина в ярко-красной шляпке приветственно машет мне из окна рукой в алой перчатке и гостеприимно распахивает изнутри дверцу.

Возница в ливрее открывает дверцу пошире и протягивает руку, чтобы помочь мне забраться внутрь. Смотрю на широкую мозолистую ладонь, затем подхожу ближе и чуть наклоняюсь вперёд, так, чтобы рассмотреть всех в салоне экипажа.

Радостных девочек, отвернувшуюся к окну леди Пронну, которая всё ещё дуется на Джиральдину, и, собственно, саму Джиральдину.

Смотрю в её блестящие радостным предвкушением глаза и громко произношу:

— Боюсь, я вынуждена остаться дома. Неважно себя чувствую. Думаю, стоит поберечься.

Леди Пронна поворачивается ко мне, на её лице мелькает беспокойство:

— Послать за лекарем?

— Не стоит! — отмахивается Джиральдина. — Поезжайте с девочками, леди Пронна, не расстраивать же их? Они так готовились, наряжались! А я останусь дома и присмотрю за Мелиндой. Я ведь и сама целительница, вы не забыли?

22. Последняя битва

Мелинда

Джиральдина принимается проворно выбираться из экипажа, как вдруг на её плече смыкаются пальцы леди Пронны:

— Нет! — в её голосе сталь, которой я прежде не слышала. — Ты едешь с нами. Я не оставлю тебя с Мелиндой.

— Что-о? Как это понимать? Вы мне не доверяете?

— Ты сама знаешь ответ, — чеканит леди Пронна. — Зачем спрашивать!

— Ну, знаете ли!

— На место! Сядь!

— Мамочка! — это уже Вики пробирается к выходу, спрыгивает с подножки на землю и бросается ко мне.

Прячет в моих юбках лицо, обнимает маленькими ручками за ноги. Испугалась, маленькая, того, что взрослые бранятся.

— Ц-ц-ц! Больно надо! — Джиральдина оскорблённо цыкает и откидывается на спинку сиденья. Я больше не вижу её в проёме экипажа.

Опускаюсь вниз, оказываясь на одном уровне глаз с дочкой:

— Что такое, милая? — ласково провожу ладонями по её рукам.

— Не люблю, когда ругаются! — Вики вжимает голову в плечи и шмыгает носиком.

— Они вовсе не ругаются, просто у леди Пронны громкий голос!

— Да-а? — тянет недоверчиво, косясь назад, затем подаётся ко мне. Принимаю Вики в свои объятия, дочка шепчет мне на ухо. — Мамочка, ты заболела? Давай, я никуда не поеду, а останусь с тобой?

— Нет, малыш! Не стоит. Всё хорошо! Мне просто нужно отдохнуть в тишине. А ты поезжай! — шепчу ей на ухо так, чтобы слышала только она. — Только пообещай, что будешь постоянно с леди Пронной, что не отойдёшь от неё ни на шаг, хорошо?

— Угу! Ты точно не хочешь, чтобы я осталась с тобой? Уверена?

— Абсолютно! — киваю ей, всматриваюсь в любимое личико и прищуриваю глаза. — Это что за заколка? Раньше я у тебя такой не видела…

Чёрный цветок искусной работы практически сливается с угольными волосами Вики. Изящно вырезанные и слегка изогнутые лепестки обнимают пухлый бутон, инкрустированный блестящими, точно роса на траве, крохотными бриллиантами.

Он завораживает своей красотой и приковывает взгляд. Поднимаю руку и тянусь к нему пальцами, но Вики опережает. Ловким движением достаёт украшение из волос, радостно мне улыбается:

— Нравится? Тогда я тебе её подарю! Цветочек и правда очень красивый! — она протягивает руку и аккуратно вставляет шпильку с цветком в мою причёску, при этом забавно высовывая от усердия язычок.

Любуюсь дочкой, её пухлыми смуглыми щёчками с трогательными ямочками, лазурно-синими глазками в обрамлении пушистых иссиня-чёрных ресничек, пухлыми розовыми губками, тем, как она мило морщит носик-кнопку. Запоминаю каждую чёрточку. Будто в последний раз…

Встряхиваю волосами:

— Беги, нехорошо заставлять остальных ждать! — наклоняюсь к ней, целую на прощание и разжимаю руки.

Вики забирается в экипаж, радостно машет мне на прощание ручкой. Экипаж трогается, шурша колёсами по мелким камешкам гравия. Провожаю его взглядом, игнорируя влажную пелену слёз, после чего вытираю насухо щёки и иду обратно в сторону дома.

Вот уже несколько часов меряю шагами гостиную. Двадцать шагов вправо, двадцать влево.

Останавливаюсь возле широкого, в полстены, окна. Гипнотизирую очертания Большой башни, будто чего-то жду, но картина не меняется. Тёмно-серый камень и голубое небо. Голубое небо и тёмно-серый камень. И больше ничего.

Очерчиваю подушечкой большого пальца метку истинности. Стук настенных часов кажется слишком медленным. Он явно не поспевает за ударами моего сердца.