Развод с незнакомцем

Роман в порыве нервного возбуждения съел всю тарелку овсяной каши, заботливо приготовленной Ириной Викторовной. (Попробовал он бы ее не съесть!) Но после этого порыв не прекратился, а, наоборот, обострил аппетит мученика совести. Роман залез в холодильник и провел там ревизию. В его желудок ушли: творожная запеканка, парочка куриных котлет, остатки холодца, холодная картошка с грибами… Совесть продолжала его мучить и давила на прожорливый желудок, который посредством органов зрения нашел завалящий кусок ветчины. Он уже начал местами покрываться плесенью и приобрел отталкивающий для домашних хозяек цвет. Но это не смутило Романа, и он отправил кусок ветчины следом за грибами… Такая разновидность нервного переедания часто встречается у отдельных особей женского пола, отчего те неизменно плывут в разные стороны, мучаясь от того, что нелюбимы, или любимы не теми, что одиноки или слишком опекаемы, или оттого, что просто что-то не ладится в их жизни. Мужчины, которых тревожат подобные проблемы, обычно стараются их не заедать, а запивать. Но спиртного в доме Ирина Викторовна не держала из принципиальных соображений. Роман бы выпил, но приходилось есть.

Его скрутило через полчаса, когда желудок понял, что основательно ошибся. Роман свалился на диван и приготовился умереть в муках. «Так мне и надо, – думал он, – высшие силы карают меня за мои грехи. Я собирался бросить собственное дите! Если останусь жив, то обязательно найду Любашу и женюсь на ней еще раз». Перед его мутным взором проплыло ветреное личико Ларисы. И на ней женюсь, решил Стрелкин, после того как сын вырастет и станет человеком. Ирина Викторовна нашла сына почти без сознания и тут же вызвала «Скорую помощь».

Роман очнулся в больничной палате с мрачными серыми стенами и двумя соседями по бокам его кровати. Один из них, старый дед с впалыми щетинистыми щеками, как раз жаловался на недобросовестное обслуживание медицинским персоналом больницы местных больных:

– Сидит такая вся раскрашенная и пугает: «Мне некогда, дедушка, дожидаться, пока вы портки спустите. Извольте в следующий раз в процедурную заходить с расстегнутыми штанами». И что ты думаешь? Я в следующий раз не только штаны расстегнул, но и опустил их до коленок. А к ней в процедурную вообще задом вошел! Она потом на меня главврачу пожаловалась. А я ей столько времени сэкономил! Сиди, дальше малюйся.

– Это что! – раздалось с другого бока. – Мне вон вчера доктор глаза смотрел. Говорит: «Что-то у вас один глаз покраснел. Сейчас я вам капельки-то выпишу». Не надо, говорю ему, доктор, капелек, глаз у меня искусственный.

– Что ты думаешь? Она мне говорит: «Это хорошо, дедуля, что у вас в пять часов утра регулярно возникает потребность опорожниться. Дело идет на поправку». А я ей говорю: «Возникает-то она в пять часов, а я просыпаюсь только к обходу».

Роман открыл глаза. Серые стены слились в единое целое с дедом и пожилым мужиком, похожим на фермера. Они скорчили воинственные гримасы и обратились к нему:

– Очнулся, соколик, иди сгоняй за сигаретами в киоск!

Роман попытался объяснить, что курить он бросил давно и начать, даже если очень захочет, уже не сможет по причине семейного положения. Но тут неожиданно в палату вошла медицинская сестра и, поглядев в журнальные записи, закрыла Стрелкина белой простыней.

– В морг! – скомандовала она двум тщедушным нянечкам.

Те подкатили каталку и собрались перекладывать на нее Стрелкина. Фермер не выдержал и заступился:

– Как в морг? Он только что очнулся!

– Доктор записал – в морг, значит, в морг! – заявила сестра и схватилась сама за Стрелкина.

– Ах, ты, ешкин кот! – Кряхтя, поднялся со своего ложа дед и, повернувшись к дамам задом, снял исподнее.

Медсестра закричала и убежала, оставив Стрелкина в покое. Две пожилые нянечки вышли, сохраняя полное достоинство:

– Нашел чем удивить! Твой желтый зад в зеленую крапинку мы каждое утро в процедурной наблюдаем.

Когда медики ушли, дед с фермером растолкали одуревшего от поставленного диагноза Стрелкина и наказали ему больше не впадать в состояние транса, а то очередной диагноз он узнает только после вскрытия. Они усадили Стрелкина на кровати, подперев его подушками со всех сторон, и, чтобы придать ему нормальный человеческий вид, всунули в одну руку между пальцев припрятанный окурок. Дед отошел на пару шагов назад и, как скульптор, лепящий очередную нетленку, склонил голову набок.

– Сейчас мы тебя, милок, пристроим, – с этими словами он взлохматил ему волосы на голове, а на второй руке из пяти пальцев слепил колоритную двойную фигу. – Только она зайдет, ты ей сразу скажи: «Пошла на…»

Только она зашла, Роман так и сказал. Ирина Викторовна не бухнулась в обморок, как какая-нибудь дурочка-неврастеничка. Она сразу поняла, что с сыном творится что-то неладное, если он начал курить, крутить ей фиги и ругаться.