Развод. Ты меня предал (СИ)

— Выдыхайте, Ада. Я вас выпущу, — приглаживает волосы ладонью. — У вас все в пределах нормы.

— А что есть норма?

— А это… — он одобрительно улыбается, — уже не просто хороший вопрос, а отличный. И отдает философией. Есть у меня тут один философ. Какие у нас с ним бывают беседы. Могу до ночи с ним говорить, — вздыхает, — считает себя Богом.

— Серьезно?

— Да. Может, оно так и есть.

— Это шутка же, да?

— Да, — Игорь кивает. — И шутки наш творец тоже очень любит. Весь мир, говорит, его одна большая шутка, которую не все понимают.

— Жуть, — шепчу я и ежусь.

Через пару минут Игорь Викторович открывает передо мной дверь с вежливой улыбкой:

— Прошу, Ада.

Глава 43. Пусть горит в аду

— Не переживайте вы так о своей подруге, — Игорь Викторович покачивается в кресле. — Она в надежных руках.

Да не о ней я переживаю. Мне нужны от нее ответы, что случилось у нее с Матвеем. В голове шевелятся нехорошие подозрения, но они никак не могут оформиться в четкие мысли и понимание ситуации.

Мне, если честно, все равно на то, что с ней будет. Жалости нет. Эта дрянь устроила спектакль с выкидышем, нашла бабку, которую согласилась дать ложные показания, и полезла на моего мужа, который сейчас выпустил ядовитые иглы.

— Острый психоз на фоне выкидыша, — Игорь Викторович скучающе пожимает плечами. — Для женщины сложно пережить такое.

Я хмурюсь. Выкидыша ведь не было.

— Кажется, вы хотите что-то сказать, Ада.

— Сомневаюсь… что был выкидыш, — аккуратно говорю я.

— Был, — Игорь Викторович не спускает с меня внимательного взгляда. — За несколько дней до госпитализации она обратилась в гинекологию десятой поликлиники. Срок ранний, и учитывая ее диагноз… У нее был очень мизерный шанс доносить этого ребенка.

— За несколько дней?

Игорь Викторович называет дату. И это за пару суток до ее спектакля. Кровь пульсирует в висках.

Все-таки измена имела место быть?

— Вот ее и накрыло. Да, — вздыхает. — Еще и возраст такой, когда уже не девочка и впереди проблемы со здоровьем будут нарастать.

Поскрипываю зубами, сжимаю подлокотники кресла пальцами, и меня начинает мутить от искусственного запаха лаванды. Ищу взглядом источник. На подоконнике стоит бутылочка из темного стекла с тремя черными длинными палочками.

— Жена втюхала, — Игорь Викторович оглядывается на диффузор., а затем смотрит на меня. — Запах не нравится?

— Я не смогу ее увидеть? — игнорирую его вопрос.

— Зачем?

— У меня к ней вопросы.

— Какие?

— Личного характера.

Игорь Викторович щурится:

— Она не в состоянии ответить на вопросы личного характера, Ада. Вы понимаете, что такое острый психоз?

— Нет.

— Это паника, галлюцинации, человек не способен правильно оценить происходящее, бред, — глубоко вздыхает. — И с вашей подругой действительно тяжелый случай.

— И все это из-за выкидыша.

— Это одна из возможных причин.

— Значит, ответов я не получу, — бубню под нос и дышу через рот.

— Каких?

Смотрю на Игоря Викторовича исподлобья:

— Кто вызвал бригаду скорой помощи?

— Соседи? — улыбается.

— С ней была еще одна женщина, — говорю тихо и уверенно. — Так.

— Возможно.

— И у нее тоже острый психоз и тоже тяжелый случай?

— Врачебная тайна.

Откидывается назад и смотрит на меня так, будто сканирует мои мысли. Какова вероятность, что этот непримечательный по внешности мужчина связан с Пастуховым Юрой, который меня и направил по следу.

— Если у вас нет ко мне вопросов, то я лучше вернусь к своей новой статье, — Игорь Викторович мягко и даже ласково улыбается, — пока, конечно, только изучаю вопрос, просматриваю литературу и чужие работы… — постукивает пальцами по столу, — но тема меня увлекла. Гипноз, наркотические вещества, ложные воспоминания.

Я напрягаюсь. Зачем мне знать, над чем он работает. Нашел свободные уши, чтобы похвастаться?

— Вы знали, Ада, что наш мозг пластичен, а память очень ненадежна? — спокойно продолжает Игорь Викторович. — И что опытный гипнолог может переписать воспоминания? Человека довольно легко убедить в том, чего в его жизни не было.

На меня накатывает волна жара и потливости. Дыхание учащается, и мне кажется, что за моей спиной кто-то притаился.

— А еще психика — очень хрупкая штука, и ее можно сломать при правильном подходе, — Игорь Викторович всматривается в мои глаза.

Меня сейчас вырвет. За жаром по телу прокатывается озноб.

— Вы… — шепчу я, — тоже человек Пастуха…

— Без понятия о ком вы, Ада? — Игорь Викторович не моргает. — О каком Пастухе речь?

Да, он — человек Пастуха. И все, что он сказал, было ответами на мои вопросы, но одного пазла не хватает. Выкидыш.

Игорь Викторович ведет со мной беседу не просто так, и не для красного словца ввернул выкидыш. Ия была беременной от Матвея, которому выкрутила мозги. И, похоже, его агрессия и отчаяние связано именно с тем, что была близость.

Дело не в ложных воспоминаниях, а в физическом контакте. Меня начинает трясти. На глазах выступают слезы.

Я пришла к ответу, и этот ответ ужасает своим безумием и мерзостью. И да. Матвей сам бы этого мне не сказал, и я его понимаю. Лавандовая вонь забивает носоглотку будто слизью.

— О, господи…

— Как часто я слышу эти слова.