Развод. Ты меня предал (СИ)

— Принято, — Матвей выходит, одернув полы пиджака.

Слышу, как хлопает входная дверь, и опускаюсь на табуретку. Подпираю лицо рукой.

— Мам, ты так зря… — шепчет Лиля.

— Отправь ему фотографии кроссовок, — поднимаю на нее взгляд. — Пусть побегает.

— Да их раскупили уже, — Лиля фыркает. — они же типа из лимитированной коллекции…

— Я знаю, — тихо отвечаю я. — Вот и говорю, пусть побегает.

— Мам.

— Мужик не должен сидеть и жалеть себя, Лиля, — закрываю глаза и медленно выдыхаю, когда к горлу подкатывает ком тошноты. — И он сам виноват. Сам пришел.

— И я его даже не уговаривала, — Лиля садится напротив. — И побурчал, что двор отвратительный и негде припарковаться.

— Сейчас будет бурчать на консультантов и продавцов, — тихо усмехаюсь. — Ему полезно.

— Так… развода не будет?

К горлу подкатывает новый ком тошноты, и я его не могу в себе сдержать. Вскакиваю и кидаюсь к раковине. Меня выворачивает с жуткими звуками, а затем я умываюсь, вытираю рот полотенцем и сползаю по стеночке на пол.

— Мам? — шепчет бледная Лиля.

— Да? — поднимаю на нее усталый взгляд.

— Тебя на солененькое не тянет?

Глава 45. Кроссовочный маньяк

— Я ищу сраные кроссовки, — рычу я и гипнотизирую светофор, который не желает переключаться.

— Ты меня озадачил, — раздается ленивый голос Юры. — Какие кроссовки? Мне Игоря вызванивать?

— Да хорош, Юр!

— Ты объясни, что за кроссовки. Я только слышу маты, потом кроссовки, затем ты рычишь и опять материшься.

— Их, мать твою, везде раскупили! Наверное, меня стоило предупредить, что на эти кроссовки такой ажиотаж! А ведь ничего примечательного, Юр! Ну, подошва розовая! Я ни черта не понимаю в этом мире!

— Я все еще ничего не понял, — Юра что-то отхлебывает. — Я же тебе не по этому поводу звоню.

— Никаких других поводов, пока я не найду эти кроссовки.

— Какие мы суровые пирожочки.

— Слушай, но реально цензурных слов не хватает, — сигналю белому хэтчбеку впереди. — Это же обычные девчачьи кроссовки.

— Дочь встала в позу?

— Жена.

— Оооо, — многозначительно тянет Юра, — ну, раз жена, то надо искать, конечно. Как у нее дела?

— Да бесится.

— Это хорошо.

— В смысле?

— Ну, что ты как мальчик маленький?

— Я ее не понимаю.

— Это мое обычное состояние с моей женой, — Юра беззлобно усмехается. — Мужики не понимают баб, бабы мужиков. Круговорот непонимания, короче.

Замолкает на несколько секунд, и спрашивает, опять что-то отхлебывая:

— Слушай, а тебе нравится мое имя?

— Чо?

— Ну, имя мое тебе нравится?

— Юр, что опять за вопросы?

— Я тут понял, что Юриев в нашем мире катастрофически мало.

— Что ты несешь? — раздраженно вздыхаю я.

— Я серьезно. Много ли ты знаешь Юриев?

— Да е-мае, — медленно выдыхаю я. — Ты за этим мне позвонил?

— Да. Я возмущен, Матвей. Красивое ведь имя, а такое непопулярное, — Юра цыкает. — Вот хотел узнать твое мнение.

— Нормальное имя, — постукиваю по баранке руля пальцами. — Что ты завелся со своим именем? И часто тебя так клинит?

— Нормальное, значит?

— Да, — я едва сдерживаю в себе раздражение.

Медленно сворачиваю на парковку и выискиваю свободное место:

— А нормальное — это как? Нормальное, чтобы я отстал, или нормальное так, что ты бы… ну, не знаю сам бы был Юрием, или назвал, например, сына, если бы он у тебя был?

— Юр, — моргаю и поднимаю брови, — у тебя хорошее имя. Выдыхай.

— И знаешь, мне в школе никак не могли придумать к имени дразнилку, — серьезно и тихо отзывается Юра. — Вот такое вот имя.

— Я думаю дело не в имени, а в том, что ты был опасным мальчиком.

— Все Юры такие. Опасные, гордые и крутые. Я тебе точно говорю.

Паркуюсь. Возможно, Юре опять жена закатила скандал, и он сейчас своей глупой болтовней со мной отвлекается от гнева, но я опять теряюсь в беседе. Взрослого мужика внезапно волнует имя, его красота и непопулярность.

— Ты согласен с тем, что Юр должно быть больше в нашем жестоком и несправедливом мире. Да, Юра — это еще про справедливость.

— Согласен, — глушу мотор и отстегиваю ремень безопасности.

— Я запомнил, — с тихой угрозой отвечает Юра, а затем смеется. — Ну все, удачи с кроссовками.

Гудки, и сижу несколько минут в молчании, недоумевая внезапному и глупому звонку Юры, у которого неожиданно нарисовались комплексы по поводу его имени. Может, поэтому у него жена периодически истерит, что он ей моет мозги такими идиотскими разговорами?

— Ладно, — выхожу из машины и захлопываю дверь.

С вызовом смотрю на очередной торговый центр.

И я ведь сам виноват, что забыл о кроссовках Лили. Я их найду. Я переверну весь город, выжру мозг каждому продавцу-консультанту и навсегда запомню, что стоит свои обещания сдерживать. Иначе мне про них обязательно напомнит моя милая женушка и укусит за жопу так, что я буду готов в ад спуститься за милыми подростковыми кроссовочками.

Моя милая женушка.

А могла быть бывшей.

У меня ведь были великие планы на неделю после развода. Сидеть небритым и пьяным на полу возле спящего Барона, жрать какое-нибудь мерзкое пойло прямо из бутылки и буравит стену мутным взглядом.

Да, я даже приметил для своих страданий уютное место у дивана.