Развод. Ты меня предал (СИ)

— Нам нужна связь с творцом, — стараюсь говорить спокойно и отстраненно.

— Чего? Ада! Вы, что, уже все вещи разобрали и вам нечем заняться? Поэтому сходите с ума?

— Нет, мы ничего не разобрали. Коробки так и стоят, — помахиваю полами пальто через карманы. — И мы не про поле спрашивали, а про твою собаку. Можно ли ее взять с собой, чтобы она отпугивала медведей.

Матвей медленно и шумно выдыхает, сдерживая в себе гнев.

— Так, девочки, — говорит он через несколько минут напряженного молчания. — В поле вы одни не сунетесь за связью с космосом и творцом. Если вам так надо, то вам придется дождаться меня. Вы меня поняли?

И тон его предупреждает, что он не потерпит возражений. Такой по-родному суровый и строгий.

— Ты будешь отпугивать медведей? — тру нос тыльной стороной ладони.

— Да, — безапелляционно заявляет Матвей. — И, Ада, я повторяю. Сама ты никуда не повезешь Лилю.

— Ладно, — отвечает Лиля. — Без тебя никуда не поедем.

— Все, я позвоню.

Сбрасывает звонок, и Лиля шепчет:

— Ты об этом говорила? Вот так мужчины принимают решения?

— Типа того, да, — поднимаю воротник пальто. — Слышала, как раскомандовался? Был бы под рукой стол, то сурово бы постучал по нему кулаком.

Спускаемся по ступеням, и я ежусь под порывом холодного ветра:

— Но такие хитрости работают только с теми, кто неравнодушен. Если бы спокойно отпустил в поле, то… я бы глубоко задумалась.

Глава 48. Душевно

— Кроссовки в багажнике, — говорит Матвей.

А в немой растерянности смотрю на Барона, который сидит на заднем сидении машины и дышит с высунутым языком.

И он тоже на меня смотрит.

Пушистый и большой.

— Мам, он не кусается, — Лиля открывает багажник. — И очень воспитанный.

Я взвизгиваю, когда Барон бьет хвостом по сидению. Навострив уши, ворчит, будто пытается мне высказать свое недовольство: “Чего ты орешь?”

— Па, а тут две коробки.

— Одна тебе, одна маме, — отзывается Матвей и обращается ко мне, — ну, садись на переднее, если боишься.

— Я не боюсь, — шепчу я, вглядываясь в любопытные собачьи глаза.

— Да неужели? — хмыкает Матвей.

— Держи, — Лиля сует мне черную матовую коробку.

Затем задерживает дыхание, открывает свою и пищит:

— Это они! Они! Ты их нашел!

Кидается к Матвею, который с толикой мужского самодовольства принимает ее объятия.

— Как ты их нашел?

— Не скажу, — отвечает он. — Сама придумай крутую историю, как я захватил кроссовочный завод и заставил сшить тебе новую пару.

Я продолжаю смотреть на Барона, прижав коробку к груди. А он на меня. Вздрагиваю, когда он фыркает и смачно так облизывается, словно обещает сожрать меня.

— А у тебя что? — Лиля подскакивает ко мне. — Открывай! Интересно же!

Я не спуская взгляда с Барона, открываю коробку, и Лиля шепчет:

— Ого…

Опускаю взгляд. Тканевые мешочки с лейблом французского бренда обуви, за которым гоняются все серьезные модницы.

— Давай смотреть!

Лиля закидывает свою коробку на переднее сидение, и возвращается ко мне. Вытаскивает из одного мешка черную туфельку на высоком и тонком каблуке. Острый нос, красная подошва, матовая кожа.

— Обалдеть, — сипит Лиля. — Мерь! Мерь немедленно! Мам!

А я опять смотрю на Барона, который лениво встряхивает ушами.

— Мам! — Лиля ставит туфлю на асфальт рядом с моей ногой, и вытаскивает из мешка вторую:

Я послушно скидываю с ноги кроссовок, продолжая гипнотизировать Барона, который тоже не думает проигрывать в гляделках.

— И носки снимай.

Неуклюже стягиваю носок.

— Какой жуткий пес, — шепчу я и сую ногу в туфлю, оперевшись на руку Лили.

— Подошли? — спрашивает Матвей.

— Теперь вторую.

Подчиняюсь восторженному шепоту Лили. Ничего не жмет, сели как влитые. И высоты каблука, что странно, почти не чувствуется. Опускаю взгляд.

— Красивые.

И мне бы сейчас быть в платье, а не в спортивных штанах и пальто оверсайз.

— В них и поедешь, — Лиля прячет мои кроссовки и носки в коробку, которую закидывает в багажник.

— Спасибо, — перевожу взгляд на Матвея, который коротко кивает.

Я не уверена, что могу сейчас подойти к нему, обнять и поцеловать хотя бы в щеку. Мы оба — настороженные звери.

— Если бы я знала, то я бы платье надела, — слабо улыбаюсь я. — Только я не помню, в какой чемодан я запихала платья.

— Ты и в мешке из-под картошки будешь красивой, — отвечает Матвей и ныряет за руль.

Лиля рядом заглядывает в мое лицо и многозначительно поигрывает бровями, а я краснею.

— Все, поехали, — Лиля заталкивает меня к Барону, пока я не очухалась. — Не боись, он может зализать до смерти, но не укусить.

Захлопывает дверцу, и Барон опять бьет по сидению хвостом. Я вжимаюсь в угол, скосив на него испуганные глаза. Высовывает кончик розового языка.

— О, Господи… — сдавленно отзываюсь я.

Матвей смотрит на меня через зеркало заднего вида:

— И как ты планировала с Бароном управиться без моего присутствия?

— Не знаю.

Лиля впереди кряхтит, переобуваясь новые кроссовки:

— Какие они классные… Блин… даже шнурки клевые.

Тяжело выдыхает, пристегивается ремнем безопасности и приглаживает волосы:

— Я готова.

— Вот блин… — шепчу я, когда Барон ложится и медленно подползает ко мне.

Крепко зажмуриваюсь, когда он кладет мне морду на колени.