Развод. Ты меня предал (СИ)

— Где твое гостеприимство? Поболтаем чуток. Отвлеку тебя на минут десять и побегу. Или ты тут не один? — звонко смеется. — Да, шучу я! Шучу. Ну и лицо у тебя. Ты ведь не такой. Давай чай попьем, а я конфетки принесла, — вытаскивает из сумки пакетик с конфетами. — Это тоже от Лили. Не знала, что ты сладкоежка.

— Я не в настроении, — выхватываю пакет с конфетами и вглядываюсь в ее глаза. — Ты знаешь, где выход.

— Ты меня обижаешь, — Ия хмурится. — И ты очень грубый.

— Да неужели? — падаю на диван и высыпаю конфеты на столик. Поднимаю взгляд. — Я устал, Ия. И я хочу побыть сейчас один, — подхватываю пару конфет, разворачиваю их.

Круглые, в темной шоколадной глазури.

— За что ты так со мной?

— Да твою ж дивизию! — повышаю голос. — Ия! Это не я твоя подружка!

К горлу опять подступает острая отрыжка, и закидываю в рот шоколадные конфеты в надежде перебить изжогу и мерзкий вкус китайских специй.

Они мягко раскалываются во рту, и растекаются приторной сладостью и едкой горечью на языке.

— Я не просто подруга, Матвей!

— Ну да, ты же еще крестная, — раздраженно разжевываю конфеты и глотаю липкую сладкую субстанцию. — Но это не отменяет того факта, что я зверски устал и не хочу тебя видеть.

Глаза Ии вспыхивают обидой и гневом, а я подхватываю еще несколько конфет. Не самые удачные. Да и начинка жидковата, но они неплохо справляются с изжогой.

— Нравятся конфетки? — Ия щурится и опускается на подлокотник дивана.

— Ты еще тут? — с трудом сглатываю и медленно выдыхаю.

По руками и ногам растекается волна слабости, а перед глазами все плывет. Смотрю на фантики в пальцах, а затем на Ию, которая ласково так улыбается.

— У тебя сейчас такое лицо, Матвей, — тянется ко мне и вытирает большим пальцем струйку слюны с подбородка. — Ты такой вредный, противный и злой, но только со мной, а я так хотела тебе всегда понравиться. Я так старалась, а ты выбрал не меня.

— Что было… в конфетах?

— Ничего смертельного.

Я пытаюсь встать, но меня будто придавило к подушкам дивана.

— Вот сука…

— Я все эти годы тебя любила, Матвей, — Ия сползает с подлокотника дивана ко мне, — и я устала тебя любить и наблюдать за тем, как ты Аду на ручках носишь. И что ты в ней нашел?

— Я тебя убью, — язык заплетается и не слушается меня

— А я все равно рискну, — пробегает пальцами по лицу, но я не чувствую ее прикосновений. — Я совсем отчаялась. Не вини меня, Матвей.

Поддается в мою сторону и касается губ в поцелуе.

Я подрываюсь и меня к дивану прижимают руки Игоря, который обнажает зубы в каком-то диком оскале:

— Как любопытно, Матвей.

— Все было не так, — меня трясет под его стальной хваткой, а на лбу проступает холодная испарина. — Нет, не так… Что ты мне вколол?!

— А как тогда было, если не так? — тихо и ласково шепчет Игорь. — Дыши, Матвей. Дыши и слушай мой голос.

Глава 28. Дорогой мальчик

— Все было не так…

— А как? — повторяет Игорь. — Как?

— Ия просто пришла…

Она пришла, и пришла не перед возвращением Ады. И все вечера были ею заняты, но она какая-то размытая в воспоминаниях, без четких деталей.

О чем мы говорили?

И только я пытаюсь прорваться через стоны, переплетение частей тела к чему-то конкретному, так у меня голову пробивает боль.

— Она просто пришла, и… осталась…

— Слишком размыто, Матвей. В какой ты ее позу взял в первый раз?

Просто взял и все. Наверное, на диване. Да какая разница?!

— Отпусти меня, — рычу в лицо Игоря, потому что на меня накатывает паника.

— Я тебя закрою, Матвей, — Игорь расплывается в улыбке. — Ты не в себе, а еще Юра сказал, чтобы я тебя встряхнул. Я, конечно, не думал, что с тобой будет так сложно, но во мне проснулся азарт. Не так много в нашей стране спецов, что с мозгами, как с пластилином, работают. И это не твоя курочка с глубоким декольте. Она кого-то привела.

— Кого?

Я ничего не понимаю. Я хочу бежать, потому что я тону в липком густом безумии.

Я поехал крышей.

Я даже не помню, как тут оказался, и не понимаю, почему вокруг бардак с перевернутой мебелью.

— Я схожу с ума…

— Да, — Игорь скалится в улыбке, — налажали с тобой, Матвей. Это все в тебе пухло, раздувалось и вот рвануло. И теперь собираем твои мозги по клочкам.

— Соберем?

— Не знаю.

— Собери, мать твои, мои мозги, — рычу я.

— Зато у жены не будет проблем с разводом, если я тебя признаю недееспособным, — шепчет Игорь. — Будешь со справочкой жить. Можно организовать тебе отдельную палату со всеми удобствами. Тут не так плохо, Матвей.

— Маньячила.

— А кто еще будет работать с Пастухом?

— У него тоже проблемы?

— Конечно, — глаза Игоря вспыхивают. — У него паранойя иногда просыпается. Все вокруг хотят его убить, расчленить и скормить свиньям. Раз в несколько месяцев его накрывает. Только это секрет.

— Что?

— Большой секрет, — Игорь наклоняется ближе, — а то этот бегемот тебя сожрет

— Чо? — голос у меня срывается на какой-то клекот.

— Я шучу, — Игорь резко отстраняется и садится на стул. — Про сожрет шучу. У него нет мыслей о каннибализме.

— Что, у кого-то есть? — тихо спрашиваю я, ошарашенный спокойным тоном Игоря.