Развод. Ты пожалеешь (СИ)

А самка упорно делает вид, что именно это – голубая мечта её юности. Выйти за стареющего ловеласа, у которого в анамнезе потрахушки с секретутками и нянчить его избалованных дочурок в пубертате.

Шикарный выбор партнёра, я считаю.

Викусику – браво!

Ковыряю салат, есть хочется, но как-то не в этой обстановке.

- Маш, как ты себя чувствуешь?

Вопрос в лоб, и задан таким тоном, переживательным, заинтересованным.

Волнуешься за меня, Стасик? Не поздновато ли?

Так, снова тормозим, Маша.

Не ругаться пришли. Не соревноваться в остроумии.

Встреча сугубо деловая.

- Спасибо, Стас, более-менее. У меня сейчас пока стабильное состояние. Но… не уверена, надолго ли.

- Я хотел… чёрт… не знаю, как сказать.

Тихонов смотрит на Вику. Она улыбается.

Ох уж эти улыбочки! Как противно. Мерзко прям.

Жесть.

На самом деле я не подозревала, что буду до такой степени его ревновать.

Это треш!

К Катюхе, кстати, я вот так вообще не ревновала!

Его Катерина была, скорее просто нелепым недоразумением, появляющимся рядом. Я не воспринимала её как соперницу.

Возможно потому, что я тогда понимала – ничего серьёзного Катерине не светит. Ну, потрахал её мой взрослый мальчик. Ну, потешил своё кобелиное эго. Почувствовал себя Наполеоном Бонапартом еще до того, как наши его погнали. Героем, в общем. Властелином одной маленькой вселенной.

Он был таким для меня. Но ему показалось мало.

Так. Тут тоже надо тормозить, а то довспоминаюсь.

Стоп.

К Кате ревности не было.

А сейчас… Сейчас есть. Сейчас у меня клокочет внутри. Разрывает.

И эту Викусю я бы с удовольствием бы порезала на лоскуты.

- Милый, я отойду ненадолго. Мария, извините, пожалуйста. – сучка идеальная! Улыбается!

А я вот, почему-то уверена, что не такая уж она идеальная! И что у неё фига за пазухой. И подводных камней там дофига.

Сколько ей? Тридцатник? Нет, меньше, лет двадцать семь вроде. Не помню, кажется, Кира мне говорила, а ей сказал Стас.

Двадцать семь. Одинокая. Детей нет. Мужей не было, почему-то я в этом уверена.

Нас, хороших баб, разбирают еще щенками – это выражение не только для мужиков работает. Если девка до двадцать пяти замуж не вышла, значит у неё такие тараканы в башке – мама не горюй!

Но я ничего не буду говорить Стасу!

То есть, наоборот! Я скажу, еще как скажу!

Зараза такая, подлец, гондон! Я полностью одобряю твой выбор. Ты нашёл идеальную девушку. Идеальную замену меня!

- Стас…

- Маш, я не хотел говорить при Вике, но я позвонил в клинику.

- Что? – чёрт, у меня аж сердце подскочило до горла. В какую это клинику он звонил?

- Это очень известная клиника. Врачи замечательные. Главврач – Товий Сергеевич, хирург-травматолог, его вся Москва знает.

- Неужели? – не могу сдержаться, ухмыляюсь, - и чем мне поможет хирург-травматолог? Или ты собираешься мне ногу сломать?

- Маш, я серьёзно. Я не о хирурге сейчас, о том, что клиника мировых стандартов, там отличные врачи, они стольких людей на ноги подняли…

- Стас. Станислав, я, по-моему, тебе русским языком сказала, я не хочу лечиться, я…

- Маша, я не знаю у кого ты наблюдалась, но ты ведь сама понимаешь, бывают ошибки, самые разные! Тут… тут реально поднимают на ноги…

- Что ты заладил? – уже не в состоянии себя контролировать, - На ноги, на ноги! Может, я не хочу, чтобы меня поднимали на ноги?

- Маш?

- Может, я хочу, чтобы всё быстрей закончилось?

- Машка!

- Хватит «машкать»… Хватит. Не могу. Не хочу. никаких клиник. Дайте мне уйти спокойно!

- Маш, у нас двое детей! Подумай о них!

- А ты… ты подумал о них? Обо мне подумал, когда…

- Маша… Ну, прости ты меня… Сейчас уже ничего не исправишь. Я раскаиваюсь, если бы ты знала как!

- Как? Так, что жениться собрался, да?

- Маша, если ты скажешь – я не буду.

Говорит, и смотрит на меня так серьёзно.

Боже, ну и козёл же ты, Тихонов!

Глава 32

Козёл, да. Зачем же мне тогда этот козёл так нужен, а? Что я в него вцепилась? Почему не смогла перешагнуть и идти дальше?

Два года!

Два! Долбанных! Года!

Чёрт… Просто… чёрт, чёрт, чёрт…

Ненавижу! Ненавижу до боли!

И не могу…

Просто не могу отдать!

Два года.

Я ведь на самом деле поставила эту планку. Дату.

Ему, себе. Нам. Нам, которых давно уже нет.

Просто поставила галочку в календаре.

Два года.

Если через два года ничего не изменится я его прощу.

Прощу и верну.

У нас даже с Кирюшкой был разговор. Она уже совсем взрослая. Шестнадцать вот исполнилось. Всё понимает и меня поддерживает.

Вареньке одиннадцать, с ней тяжело временами, но тут как раз сам Тихонов помогает. Он ей всё время звонит, пишет, какие-то там у них секретики.

У нас с Кирой тоже есть секреты, которые папе знать необязательно.

Понимаю, что по детям развод в любом случае бьёт, как бы ни старалась я смягчить удар, но…

Но он был нужен этот развод. Нужен.

И мне. И Стасу.

Я хотела, чтобы он понял. Понял, что потерял! Что разрушил своими… мерзкими потребностями.

Захотел свежего тельца, влюблённой дурочки? Получите – распишитесь.

Мне хотелось причинить ему боль в ответ на то, что сделал он. Хотелось!

Чтобы он до самой глубины, до дна прочувствовал что он натворил.

Ну, конечно, это работало только потому, что Стас на самом деле сожалел. И хотел вернуться.

Два года.