Развод. Вспомни, как мы любили

Я согласилась. Я лучше займусь бухгалтерскими отчетами своей маникюрной империи, чем буду думать о мерзком и тупом мужике.

И раз речь зашла о моем бизнесе, то и тут у меня все неплохо. Всплывают некоторые проблемы, но они все решаются, и часто через Виктора, который всегда покупается на мое “ой, блин, я ничего не понимаю!”.

Каждому из нас нравится эта игра, в которой я маленькая, слабая и глупая, а он большой, сильный и очень умный.

И за таким приятно прятаться, особенно от грязной посуды в раковине.

*** — Да ты копия отца, — Юра щурится на Рому, который игнорирует его и рисует зеленую собаку фломастером.

Очень старательно скрипит по бумаге, и у Юры дергается глаз.

Он смотрит на меня:

— Такой же, как ты.

Пожимаю плечами и делаю самодовольный глоток воды.

— Он будто от тебя отпочковался, — Юра ежится, когда Рома опять скрипит фломастером по бумаге, раскрашивая собачий хвост.

Рома смотрит на него, и он сглатывает:

— Я даже теряюсь перед вами, молодой человек.

— Зеленых собак не бывает, — отвечает Рома.

— Так… Эмм… Ну да… — Юра озадаченно чешет щеку, — но это же ты ее такой нарисовал.

— Ну и что?

Юра опять смотрит на меня и шепчет:

— Да это же магия какая, Вить, родить мини-версию себя.

— Это тебе, — Рома придвигает лист с собакой Юре, который круглыми глазами разглядывает четырехлетнего художника.

— Спасибо, — выдерживает растерянную паузу и переводит на меня озадаченный взор, — это очень мило и почти до слез, но зная тебя, я теперь должен повесить эту собаку в рамочку и хранить на видном месте.

— Тебе не нравится? — тихо спрашивает Рома.

— Нравится, — торопливо говорит Юра. — Такую собаку мне еще никто не дарил.

Рома улыбается и тянет фломастер в рот.

— Нет-нет-нет, — Юра выхватывает фломастер из его пальцев. — Нельзя.

— Почему?

Юра закрывает фломастер, откладывает его в сторону и тяжело вздыхает:

— Что-то мне подсказывает, тебя не удовлетворят мои объяснения, и ты все поймешь только тогда, когда сожрешь с десяток фломастеров… — косит на меня многозначительный взгляд. — Так ведь?

Я подаюсь в сторону Юры и шепчу:

— Поэтому фломастеры особенные, — улыбаюсь. — Чернила в них безопасные, но горькие да ужаса.

— Серьезно?

— Ага.

Юра смотрит на фломастер, потом на меня и решительно хватает его. Открывает и сует стержень в рот. Глаза окруляет, отбрасывает фломастер и полощет рот чаем:

— Какого черта… Да кто такие фломастеры делает, блин… Фу… Реально горькие!

Рома вздыхает, лезет ко мне на колени и устало приваливается ко мне, глядя на Юру:

— Значит, невкусные.

— Нет, — Юра сплевывает зеленую воду в стакан. — Да это издевательство над детьми.

— Я так не буду делать, — Рома трет щеку ладошкой, и я целую его в макушку.

— Да, учись на ошибках других дураков, — Юра вытирает губы и откидывается назад. — Наблюдай и делай выводы.

— Мама тоже так говорит.

— Твоя мама умная женщина, — Юра одобрительно кивает. — И это она, наверное, фломастеры купила, да?

— Я, — обнимаю Рому, который зевает и сонно закрывает глаза. — Это был я. И слушай, если ты решил остаться дольше, чем положено скромному гостю, то начинай чистить картошку.

— Прости?

— Как хороший муж я должен приготовить ужин к возвращению четырех моих любимых девочек, — расплываюсь в улыбке. — Они вернутся с шопинга и ноготочек уставшие и голодные.

**** Спасибо, что были со мной и с героями. И приглашаю в новинку “Предатель. В горе и радости” https:// /ru/reader/predatel-v-gore-i-radosti-b469361?c=5482991

Аннотация: — Ты мне изменяешь! Я знаю!

Гордей взгляда не отводит. Не бледнеет. Не краснеет. И не просит меня успокоиться или поговорить.

— Ты так и будешь молчать?!

— Ты сейчас скажешь, что требуешь развод, — он шагает мимо меня, а затем оглядывается. — А я должен ответить, что развода не будет? Ты этого ждешь?

Подруга сказала, что видела моего мужа, с которым мы прожили пятнадцать лет в браке и родили двух детей, с другой женщиной. Он не стал оправдываться и ничего отрицать.

Но беда не приходит одна.