Развод за одну ночь

Услышав окрик, Тимофей сначала вроде бы прибавил ходу, но потом все же остановился и оглянулся на подруг.

– А, это вы! – с явным облегчением произнес он. – Я уж испугался. Думал, кто-то из этой сумасшедшей компании за мной погнался.

– Зачем? Зачем погнался-то? – весело спросила у него Кира, которой этот здоровяк даже нравился, хотя замуж она за него вовсе не собиралась, чего нет, того нет. – Зачем погнался, чтобы к столу тебя потащить?

– Ну, так… – добродушно подтвердил Тимофей. – А я этого, признаюсь, не люблю. Сидят, едят, пьют, разговаривают. И все время об одном и том же. Нет, я не понимаю этого.

– Ты не любишь шумных застолий?

– У меня от них голова болит, – признался Тимофей. – А вы чего удрали? Я видел, вы с ними сидели, вам весело было.

– У нас тоже головы разболелись. Слушай, а ты не окажешь нам одну услугу?

– Какую?

– Проводи нас, пожалуйста, до дома, – попросила у него Кира. – Конечно, до тети Кати тут идти всего ничего. Но это днем, а сейчас ночь. Да еще…

– Еще псих какой-то рядом бродит, – закончил ее мысль Тимофей. – Все понятно, провожу, конечно. Чего не проводить, если просите. К тому же мы с тобой вроде как теперь помолвлены. Как же я свою невесту и до дома не провожу?

И они зашагали по ночному городу все втроем. Рядом с Тимофеем подруги не боялись никаких злодеев. В принципе они и без Тимофея бы добрались, но в обществе большого и сильного мужчины, который мог за них заступиться, им было как-то надежнее. Вот только шутит он или всерьез считает Киру своей невестой?

Но этот вопрос показался подругам слишком незначительным, чтобы заострять на нем внимание. В конце концов, сегодня они тут, а завтра уедут. Ну, а нежные чувства боятся расстояний. Как тонкая ткань рвется, если слишком растянуть в разные стороны два ее конца, так и нежные чувства исчезают, если влюбленных развести в разные стороны.

Тимофей сегодня был разговорчив. Он рассказывал подругам о том, как они с отцом и братьями много лет подряд приезжали в этот дом, как они боялись за мать, потому что тогда еще все побережье жило в страхе перед «сочинским» маньяком и его последователями. И как они никуда не отпускали мать, а потом и невесток одних. Потому что хоть маньяк и не давал о себе знать, но зато появились его подражатели.

– Когда братьев или отца дома не было, так я невесток провожал, – говорил Тимофей и как-то странно улыбался, похоже, сильно гордился тем, что ему доверяли такое важное дело.

Подругам же было все равно. Они просто хотели спать. И поэтому лишь покладисто кивали в такт словам Тимофея, стараясь, чтобы он не заметил, как широко они зевают.

– Ну, вот мы и дошли. А знаете что… пожалуй, я вас до самого вашего домика провожу.

– Да нет, не нужно.

– Еще как нужно! А то ведь маньяк и там может притаиться. Уж я-то знаю…

– Знаешь?

– Ну, это все знают, – смутился Тимофей. – Маньяки, они всегда исподтишка нападают. Чем для него не шанс? Вы две молодые и красивые девушки, одиноко возвращаетесь к себе домой. А дома-то никого, кто мог бы вас встретить и защитить. Тетя Катя и мои братья с семьями сейчас у тетки Алефтины. Ваш дом пустой. Самое подходящее место для засады маньяка.

– Тогда проводи еще немножко, – согласилась Леся, которую эта болтовня про маньяка напугала довольно сильно.

Они пошли через сад к летнему домику, в котором остановились подруги. И внезапно идущая впереди всех Кира замерла. Леся, а потом и Тимофей буквально наткнулись на свою подругу.

– Чего встала?

– Тише! Тима, похоже, ты прав. Там кто-то есть.

В домике подруг горел свет, и в комнате ходил человек.

– Это ты накаркал! – рассердилась Кира на притихшего Тимофея.

– А чего я-то? – рассердился в ответ Тимофей и прибавил: – Наглый какой тип. И не боится ничего!

– Вот мы ему сейчас покажем! – расхрабрилась Леся. – Тимоша, ты с нами?

Тимофей кивнул. Было заметно, что он сильно взволнован. Глаза у него ярко блестели, что было заметно даже в лунном свете. Дыхание было прерывистым и тяжелым. И тяжелые кулаки судорожно подрагивали, словно сжимаясь у кого-то на горле.

– Тимоша, только ты его не убивай, пожалуйста. Если это в самом деле маньяк, то он должен предстать перед судом.

Тимофей снова кивнул. И неожиданно, не дожидаясь сигнала, рванул по дорожке в сторону домика. Подругам не оставалось ничего другого, как вприпрыжку поспешить за ним. И все же им не удалось догнать Тимофея, который несся вперед, словно буйвол. Он влетел в дом, откуда раздались шум и крики. А затем подруги услышали полузадушенный голос Сосулькина:

– Тимофей, да ты чего? Это же я!

Они вбежали и стали свидетелями сцены: разъяренный и красный от ярости Тимофей душил своими могучими ручищами ставшего в один миг каким-то хиленьким и жалким Сосулькина.

– Тимофей! Это же Сосулькин! Отпусти его!

Подруги повисли на руках у Тимофея. Бесполезно. Легче было бы справиться с медведем. Мускулы у Тимофея были, как каменные. А сам он скалился и рычал, словно дикий зверь. Но внезапно он остановился и отпустил Сосулькина, упавшего на пол. Следователь прижимал к шее руки и тяжело дышал.