Развод. Жизнь с чистого листа (СИ)

— Это человек который распиливает дерево частями, начиная сверху, — потянул бретели ее свободного сарафана вниз по плечам. — Обычно он работает со сложными деревьями, растущими в ограниченном пространстве…

Нина склонило голову проследив за моими руками.

Поцелуй в шею прямо под кромкой волос над линии позвоночника. Охренеть, какая она отзывчивая… По ее открытой спине и плечам рассыпаются мурашки. Сам задираю ее подбородок вверх. Смотрю в глаза. Они у нее черные, зрачки расширены и почти сливаются с шоколадной радужкой.

— Боишься меня?

— С чего ты взял?

— У тебя зрачки расширены, обычно они такие или при сильном стрессе, или страхе. Либо при плохом освещении. С освещением здесь, по-моему, все в порядке.

— Не боюсь…

— А зря… — легкий укус в шею. — Сожру тебя как волк Красную шапочку…

На столе начинает трезвонить ее телефон. А психованный Луи принимается на него истошно лаять.

— Потом ответишь, — быстрее задираю подол ее платья.

— Подожди…

Игнорирую… Нина пытается выпутаться из моих объятий тянется за трубкой.

— Перезвонят! — перехватываю ее руку.

— Нужно взять! Это заведующая.

— Ну раз заведующая… — отпускаю. Нина быстро принимает звонок и убегает в соседнюю комнату.

— Да, Любовь Константиновна! Конечно смогу! Завтра выйду…

9. Копия

— Пока вы будите работать на подмене в группах Капелька и Одуванчик. Одуванчик у нас ясельки, а вот Капелька старшая. Семьи у нас почти все благополучные, родители ответственные. Единственные, на ком бы хотелось заострить внимание, это Ильченко… С ними нужно быть предельно внимательными, потому что мама там проблемная.

— Ну, проблемными родителями вы меня не удивите. У меня уже был опыт работы с неблагополучными семьями. Можете быть спокойны.

Была у меня одна семья, которая с периодичностью раз в неделю забывала забрать ребенка. Квитанции на оплату терялись и не оплачивались. Мальчик ходил в сад постоянно недолеченым и голодным. Однажды отчим привел его в садик без варежек, и было это в минус двадцать пять. Как вспомню его синие околевшие ручонки…

— Я не просто так вам о них говорю. На учете они у нас стоят уже четыре года. Мать ни раз уже проходила лечение в наркологии, каждый раз оставляя детей на сожителя. Мы уже устали обращаться в органы опеки. Душа болит за этих детей, но нас никто не слышит…

— Неужели все так плохо?

Заведующая лишь только махнула рукой и покачала головой.

— Сами все увидите… Анечка, — заведующая окликнула девушку, спешащую по коридору. — Покажи Нине Алексеевне группу.

Девушка обернулась и подошла к нам.

— Это Анечка, она как раз нянечка в вашей группе.

Девушка улыбнулась и кивнула. Я ответила ей приветственным кивком.

— Кстати, а как у вас с музыкой? У нас музыкальный педагог на больничном. На сохранении лежит, в декрет скоро уходит. Мы пока еще ее вакансию не выставляли.

— Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано.

— Ой как замечательно, — всплеснула руками Любовь Константиновна. — Вы золото Ниночка. У нас ко дню семьи, мероприятие намечается. Вы нам окажете невероятную услугу, если присоединитесь к подготовке праздника.

— С радостью поучаствую.

— Тогда пока на подменах побудите, за одно и музработника в старшей группе замените, а осенью мы вам группу дадим. У нас как раз Ольга Петровна в конце августа на пенсию собралась.

Наконец я попала в свою стихию. Как же я по всему этому соскучилась. За десять лет своего воспитательского стажа я ни разу не пожалела, что выбрала именно эту работу. Я безумно скучала по деткам, которых я была вынуждена оставить после Нового года из-за самодурства Максима. Надеюсь, что новое место заполнит все пустоты зияющих ран моей души.

Детский сад оказался маленьким и уютным, он разительно отличался от городского, в котором я трудилась последние десять лет. И пусть расстояние до города составляло от силы тридцать километров. Разница между тем учреждением и этим, была очевидна.

Оказавшись здесь, я будто бы вернулась на двадцать лет назад. Старенькая мебель, простенький ремонт. Довольно примитивный двор с клумбами из выкрашенных в яркие цвета автомобильных покрышек. На спортивной площадке: поблекшие от времени горки, старые, ни раз перекрашенные качели, грибки над песочницами. Все здесь было скромнее и проще.

Единственное, что не отличало мою нынешнюю работу от предыдущей — это дети. Дети были точно-такие же. Здесь то же были плаксы и молчуны, тихони и бунтари, весельчаки и буки. Они неплохо приняли меня, поэтому я быстро влилась в свой новый картавящий и шепелявый коллектив.

Лизу Ильченко я узнала сразу. Визуально все дети выглядели плюс-минус одинаково. Но эта девочка была явным исключением.