Разводящий еще не пришел

— Вот видите, вас это не удивило. Выходит, что вы знали. — Наташа открыла маленький шкафчик, стоявший рядом со столом, и, сидя, начала брать оттуда посуду. Звон стаканов, чайных ложечек пробудил Бородина.

— Что вы сказали? — спросил он, слегка наклоняясь вперед.

Она поняла, что он не слышал, повторила:

— Говорю, что у меня в Нагорном много знакомых...

— Я знаю кого-нибудь из них?

— Знаете... например, полковника Водолазова Михаила Сергеевича. Это мой родной дядя, брат матери...

— Полковник Водолазов?

— Да, Водолазов...

— Он же мой командир! — воскликнул Бородин.

Она поспешила:

— Я слышала, дядя рассказывал о вас, но он не знает о нашем знакомстве, — добавила Наташа и, о чем-то подумав, предложила: — У меня есть сухое вино, будете пить? «Тетра», вчера купила. — Она поставила на стол небольшую вазу с яблоками и конфетами. — Другой закуски нет, питаюсь в столовой, Алеша в детском садике... Я не пью, но сегодня немного выпью. За ваши успехи и счастье, Степан Павлович. — Она поднесла стакан, некоторое время смотрела на него, словно собиралась что-то сказать, но, ничего не сказав, отпила немного, села рядом с Бородиным, положила руки на стол. — В двенадцать часов я должна быть на стройке. Мы обязались к лету сдать главный корпус, сейчас работаем в две смены. Уже поступает оборудование, приходится спешить, сроки подгоняют...

— Вам здесь нравится? — спросил Бородин и сразу стушевался: этот вопрос он задавал уже несколько раз.

Но она, взяв яблоко, ответила:

— Я очень люблю свою работу, Степан. Очень! Иногда мне кажется: вот-вот что-нибудь сделаю не так, допущу брак, и меня уволят... В такие минуты делается страшно, ведь в работе — смысл жизни человека. Это не фраза, это мое глубокое убеждение. — Она умолкла. Бородин вспомнил лейтенанта Узлова. Не потому ли этот молодой офицер написал рапорт об увольнении из армии? Ведь он, по существу, не имеет должности? Дублер — что это за должность, никакой ответственности, работает на подхвате у лейтенанта Шахова...

— Хотите посмотреть мой участок? — Не дожидаясь ответа, Наташа взяла чертеж, развернула его на столе. — Вот видите, блоки, их несколько штук. Они составляют главный корпус. Здесь будет установлено уникальнейшее оборудование. — Она наклонилась так, что волосы касались щеки Бородина. Он почувствовал крепкий запах духов.

— Наташа, — не сказал, а лишь пошевелил губами Бородин. — Ты молодец, — уже громче произнес он и положил руку на ее плечо.

— Степан, — выпрямилась Гурова, — не надо... Идемте на улицу... Проводите меня на стройку...

Они вышли. На улице было тихо, темно. Он взял ее под руку, чувствуя, как она покорно прижалась к нему.

IX

Рыбалко все пристальнее наблюдал за Цыганком: поведение солдата на физической зарядке не выходило из головы. В артиллерийском парке старшина заметил, как Цыганок, чистя ствол орудия, едва держал в руках банник, а затем передал его Волошину: «Давай. Пашенька, потрудись, бог тебе поможет». И тот безропотно кряхтел, пока командир орудия сержант Петрищев не остановил Волошина. Изучали правила перевозки боеприпасов, и тут Цыганок пытался увильнуть от работы. «Ну, взяли, понесли!» — поторапливал он Волошина, стараясь только держаться за тяжелый ящик...

Рыбалко долго размышлял, как «прощупать» Цыганка, чтобы сделать точный вывод: ловкач он или действительно физически слабый солдат. Поинтересовался у командира орудия. «Художник, с него взятки гладки. Кистью работал, откуда же будет сила». То, что Цыганок до армии писал афиши в клубе одесских грузчиков, Максим знал и без Петрищева. Ответ сержанта не удовлетворил старшину, тем более не внес ясность в сложившиеся отношения между веселым, словоохотливым Цыганком и замкнутым Волошиным. А отношения эти были довольно странными: Цыганок часто отпускал в адрес Волошина подковырки и насмешечки, и тем не менее Волошин не только не обижался на Цыганка, напротив — льнул к нему, будто чем-то был обязан.

Не знал Рыбалко про такой случай... Как-то Цыганок дневалил по казарме. В помещении стояла дремотная тишина. Рыбалко осматривал заправку кроватей, заглядывал в тумбочки, под подушки. Цыганок следовал за ним как тень, молча. Уборщики хорошо поработали, и старшина не смог обнаружить неполадки. Он направился в канцелярию командира батареи. Цыганок облегченно вздохнул. «Сегодня он что-то помягче, теплее». — порадовался в душе Цыганок и вдруг возле кровати Волошина заметил какой-то листок, маленький, похожий на этикетку спичечного коробка. Цыганок поднял находку, прочитал надпись: «Памятка «Братского вестника». «Люби ближнего, не убивай, не кради, не пей спиртного, не кури, не сквернословь». Цыганок хотел было позвать старшину, но, опасаясь неприятностей для себя, поспешно сунул листок в карман. Когда сдал дежурство, вспомнил о находке, решил показать Околицыну. «Ох и посмеюсь над Санькой: какой же ты агитатор, коли штуковины господни валяются? — Но передумал: — Нет, так не пойдет, узнают другие и будут молоть языком про агитатора, а на поверку это окажется пустяком, — например, родительским наставлением для Пашки...»