Разводы (сборник)

Больше всех за Ваню с Любой радовался Петя. Теперь из него получался отличный Фабьо, – туповатый, алчущий Марселу. Петя стал вдруг попадать в текст. Светка, напротив, испортилась. Вместо нежности зло фыркала.

– Я вижу, как ты пялишься на хозяйку! Задница графини, не иначе, светится в темноте!

– Что за глупости?

– А чем ещё она лучше моей? Что ещё могли в ней изменить шесть веков родовитых предков? Ясно, светится! – язвила Светка.

– Не ревнуй, Марсела. В конце концов, у тебя есть Фабьо. А я не хочу расстраивать графиню.

Светка в гневе выскакивала вон, тут же возвращалась. Ваня говорил как ни в чём не бывало:

– Светочка, не переигрывай. Во время пьесы надо оставаться на сцене.

* * *

Средневековая драматургия вплелась в реальную жизнь не только у главных героев. Бондарев вдруг стал подавать руку Ирине Павловне, сходящей с крыльца. Сама Ирина Павловна обнаружила балетную осанку и научилась разговаривать тихо, чуть прикрыв глаза.

Даже зрители, смотревшие представление в десятый раз, прекращали бормотать и начинали изъясняться. Вместо прежнего «вчера, как дурик, до трёх таращил пешки в телевизор», говорили «не знаю, право, смогу ли я уснуть, ночь такая душная».

Мальчишки фехтовали на лозинах в соответствии с характерами персонажей. Победитель присваивал себе имя Теодоро. Проигравший бывал разжалован до Фабьо.

– Теодоро не может хорошо фехтовать! Он мастер только по бабам шастать! – кричал проигравший.

Так Ваня узнал, что в деревне у него есть недоброжелатели.

Ваня объяснял эмоции, учил проговаривать текст без трагических рыданий.

– Нет, Любочка, читай медленно и обыденно. Будто картошку чистишь. Эмоцию не надо играть. Будь собой. Представь, что это происходит в твоей жизни. Вот Диана любит, а вот сомневается. (Он всё показывал на себе.) Вот Фабьо не верит Марселе, потом верит, потом понял, что его надувают. Понятно?

Даже плотник Степаныч понимал.

Одна лишь Светка играла сплошную ярость. Её спасало то, что у красивых дев даже ярость бесподобна.

* * *

– Я не понимаю! – пыхтела девушка. – Объясните мне отдельно! После репетиции! Хотите, я к вам домой приду?

– Нет. Есть режиссёрское правило не брать работу на дом.

– Даже если это симпатичная девушка?

– Особенно, если это симпатичная девушка.

– Тогда приходите к реке.

– Я плавать не умею. А зная вашего мужа, могу ожидать купания. Причём под водой и на большие расстояния.

Однажды Ваня сократил репетицию, всех отпустил. Оставил только трёх механизаторов, игравших свиту графа Лудовико. Актёрам следовало понять, как играть трезвых слуг в пьяном виде. Трезвыми по вечерам механизаторы не бывали по неотвратимым физиологическим причинам.

Светка ушла кормить Петю ужином, сказала «скоро вернусь». Ваня отчихвостил механизаторов, распрощался. И тут вернулась Светка. Оглянуться не успел, как остался с ней наедине.

– Ну расскажи мне про театр. Мне это очень надо.

– Света. Есть несколько актёрских систем. Не буду все пересказывать, опишу только нужные приёмы.

– Ты считаешь меня бесталанной? Скажи честно!

– Нет, Света. У тебя отлично получается. Ты прекрасная актриса, в будущем. Яркая, фактурная, с харизмой. И конечно, твои синие глаза видны с последнего ряда. Для многих ты самая красивая в нашем спектакле.

– Я нравлюсь тебе?

– Нравишься как актриса. Не перебивай. Просто тебе не хватает опыта. Темперамент подводит.

– Я так и знала. Ты связался с Любкой, чтобы не думать обо мне!

– Света, не отвлекайся! Мы говорим о пьесе!

– Дурачок. Зачем ты отрицаешь очевидное? Если боишься невзаимности, то напрасно. Ты мне тоже очень нравишься. Просто ты слабохарактерный!

– Света, ты меня не слышишь. Соберись, Света.

– Я-то тебя слышу и понимаю. Ты говоришь одно, а думаешь совсем, совсем другое.

– Света, дорогая…

– Вот сейчас, ты же не хочешь говорить «дорогая». Ты хочешь сказать «любимая». Зачем ты мучишь себя и меня? Ведь я помню те стихи на остановке! Ты их читал мне одной!

– Света!

– Если ты боишься Петю, то зря. Я с ним разведусь – он даже не пикнет. Он и в любви-то не разбирается.

В Светкиных глазах поднималось цунами безумия. Она подошла близко и взяла Ванино лицо в ладони, принуждая смотреть в глаза. Ваня боялся быть грубым, поэтому не вырывался. Он просто сказал:

– Света, я тебя не люблю. И не полюблю никогда.

– Зачем ты врёшь! Ты делаешь больно нам обоим!

Света прижалась к Ване вся. Как-то ввинтилась в его объятия.

– Да отойди ты от меня, глупая корова!

Вдруг дверь открылась. На пороге стоял Петя. Яблоня за его спиной казалась ветвистыми Петиными рогами. Света вдруг завизжала:

– Петя! Спаси! Он меня лапает! Эта сволочь московская! Свинья!

Света отпрыгнула, как-то жалко прикрыла грудь, будто на ней разорвали рубашку. Петя взревел и бросился вперёд. Ваня побежал прочь по лавкам, через сцену, как мог быстро. Добежал до стены, увернулся от большого кулака, побежал назад. Светка визжала и бросала в Ваню реквизит. Был тяжёлый миг, Петя схватил режиссёра за рубаху. Светка метнула стул, попала в мужа. Муж упал, рубаха треснула.