Разворот на восток

В отличие от всего прочего Берлина, вдребезги разрушенной оказалась улица Вильгельмштрассе, вдоль которой располагались здания большинства германских министерств и ведомств. Во время того налета, когда был уничтожен Гитлер, авиация красных постаралась вбить в прах этот оплот прусского государственного гонора, и тем самым лишила остатки Третьего Рейха даже слабого подобия централизованного управления. Проезжую часть улицы уже расчистили от обломков и битого кирпича, трупы из-под закопченных развалин вытащили, идентифицировали и похоронили, и сейчас руины некогда величественных зданий говорят о том, что вот так проходит слава мира. Еще недавно эти люди планировали завоевать весь мир, и ради этого ввергли Европу во множество несчастий и смертей – и теперь все они мертвы, и, самое главное, мертв так называемый «вождь германского народа» Адольф Гитлер.

Не спасли новоявленного Антихриста ни ПВО Берлина, которую красные смели концентрированным ударом всей своей авиации, ни вышколенная эсесовская охрана, ни восемь метров армированного железобетона. Теперь «фюрербункер» напоминает пустой корень выкрошившегося зуба. Сверхмощная бомба, поразившая это титаническое сооружение, буквально вывернула его наизнанку. Из числа тех, кто укрывался вместе с Гитлером в этом последнем убежище, не выжил вообще никто. Тут никто не ставит своих подписей, и пробраться к этому месту можно только по узкой ненадежной тропке среди развалин новой рейхсканцелярии. Охраны тоже нет, приходи и смотри кто хочет, да только мало кто это делает. А вот мы с Олегом сходили и посмотрели, о чем нисколько не жалеем.

И вот – парад. Блеск золота погон, как во времена «до без царя», сырой северо-западный ветер колышет тяжелый алый бархат боевых знамен, над батальонными коробками стрелковых частей серое облачное небо царапает щетина штыков. Духовой оркестр играет мрачно-торжественную мелодию, а губы сами повторяют слова:

«День Победы, как он был от нас далек,
Как в костре потухшем таял уголек.
Были версты, обгорелые в пыли, –
Этот день мы приближали, как могли…».

И лица боевых друзей перед глазами – не только тех, что погибли в Белграде, Константинополе или Загребе, но и павших еще на первой Германской войне. Это и их праздник тоже. Тогда мы, в силу внутренней слабости империи Романовых, не смогли одолеть жестокого врага и войти парадным маршем в его поверженную столицу, а красный император Иосиф Сталин сумел привести свою армию на берлинские мостовые, пусть даже не до первого листопада, а за два года тяжелейшей войны. И вот мы здесь – и за себя, и за тех, кто не дошел.

Звучит команда – и тысячи ног, обутых в тяжелые сапоги, отбивают первый шаг. Смотрите, берлинцы – идут русские солдаты-победители. И неважно, что в строю также сербы, поляки, болгары и румыны; главный герой этого дня – русский солдат. Первым идет польский батальон: с боев на Вестерплятте эта война началась; заканчивая ее, новая польская армия вместе с ударными советскими частями зачищала агонизирующий Берлин, и потому полякам символически доверено открывать парад Победы в Берлине. За польским батальоном мерно шагают коробки победоносных красных фронтов. А уже за ними идем мы: штурмовые автоматы и автоматические карабины прижаты к груди, позвякивают кресты за ТУ войну и советские медали с орденами за ЭТУ, взгляд устремлен вперед, а в памяти – события двух минувших войн. Возможно, именно эта минута окончательно примирила нас с раскинувшейся от океана и до океана большевистской Россией, и красное знамя бригады, под которым шагает наш бессменный командир генерал Деникин, кажется нам уже «своим». Для Антона Ивановича это уже четвертая война. Три предыдущих закончились унизительными поражениями, и вот теперь, на склоне лет, он, гордо выпрямив спину, идет в рядах победителей.

Я знаю, что за нами шагают батальонные коробки союзных армий, а за ними, где-то далеко позади, раздается цокот копыт кавалерии и приглушенно урчат моторы танков и бронемашин. Рассекающее Тиргартенский парк Шарлоттенбургское шоссе заканчивается, и впереди показались Бранденбургские ворота, у которых установлена трибуна, затянутая красным кумачом. На ней – прославленные генералы и маршалы этой войны, сумевшие насмерть забить германского зверя и взять штурмом его логово, а внизу, под трибуной – два драгунских унтер-офицера прошлой войны и маршалы Победы этой. Маршал Рокоссовский командует парадом, маршал Жуков его принимает. Поговаривают, что командовать парадом хотели доверить пришельцу из будущего господину Бережному, командующему первым мехкорпусом ОСНАЗ, но он отказался от этой чести, не чувствуя себя достойным со словами: «Я всего лишь как можно лучше старался делать свое дело».