Развратная

– Муж ее выгна-а-а-а-ал… – Старуха трясется и подвывает. – Сказал… сказал, чтобы возвращалась в свой бомжа-а-а-атник. И выстави-и-и-ил. Прям сюда швырнул. На одежду-у-у-у-у. А ей кто-то позвони-и-и-и-ил. Я слы-ы-ы-ышала… Она спустилась по лестнице…

Сделал шаг к бабке. Вижу же, что было что-то еще.

– Дальше что?!

Она снова завыла.

– Я в око-о-о-ошко пошла посмотреть… Думал, может… может… ее любо-о-о-о-вник встречает… И она действительно с мужико-о-о-о-о-м… Как пьяная шла-а-а-а-а… На ногах не держала-а-а-а-ась… Он ее тащи-и-и-и-л…

Внутри все похолодело. Меня узлом скрутило. Ужас. Такого ужаса я не ощущал никогда. Ни разу в жизни мне не было так страшно.

– Как выглядел? – Стараюсь сдержаться. Изо всех сил стараюсь. И понимаю, что не смогу.

– Не зна-а-а-а-аю… Он в капюш-шо-о-о-оне бы-ы-ы-ы-ыл…

Оставляю бабку рыдать в коридоре. Я упустил ее. Позволил какому-то уебку забрать ее у меня. Что он мог с ней сделать, если она даже идти не могла? Блядь! Моя тупость может погубить Вику. Раньше я соображал быстрее. Поворачиваюсь к бабке, которая пробирается к телефону. Она ведь наверняка пялилась в окно до последнего.

Хватаю ее за рукав. Она вопит так, что лопаются барабанные перепонки. Старая дрянь видела, как беззащитную женщину вышвыривали из квартиры, как насильно куда-то вели, и никакую полицию вызывать не собиралась. А когда я пытаюсь выяснить, что произошло, скрывает.

– Если с Викой что-то случится, я тебя живьем закопаю. Рядом с ним. – Киваю в сторону валяющегося вонючей кучей Ромы. – Чтобы было дальше?

Старуха уже не плачет. Не рыдает. Не икает. Побледнела и смотрит на меня с ужасом. Четко произносит:

– Он ее в машину посадил. У первого подъезда стояла. Черная «Волга». Грязная. Номеров я не видела.

Вот как все быстро. Старая сука. Быстро возвращаюсь на лестницу. Одной рукой вытаскиваю телефон и набираю отца. Другой – хватаю за шиворот Рому. Мразь слабо трепыхается и едва слышно скулит. Его лицо похоже на месиво из костей и крови. И это зрелище меня успокаивает. Странным образом придает сил.

Отец отвечает, когда я уже дотаскиваю уебка до первого этажа.

– Что, Паш?

– Какая машина у этой мразины? – Знаю, что у нас есть эти данные.

– Сейчас. Подожди.

Пока отец ищет. Вышвыриваю Рому за забор. На холодный снег. Пинаю ногой в живот, заставляя перевернуться на спину:

– Тебе же лучше будет, если сдохнешь прямо тут, мразь.

Бегу к машине, пытаясь дышать. Но почему-то это адски трудно.

– Нашел! – Отец диктует номер.

– Марка какая?

– «Волга», вроде бы.

Чувствую, как внутри лопаются вены, взрываются артерии. Миллионы нервных окончаний превращаются в пульсирующие болью электрические шнуры. Не ощущаю ничего, кроме заполняемой кровью пустоты. Отец тревожно спрашивает, вытаскивая меня своим голосом со дна:

– Что-то случилось, Паш?

– Вика у него.

– Вот же сука! Зачем она ему?

– Не знаю. Но он не оставит ее в живых.

Несколько секунд он просто ругается, становясь моим собственным эхом.

– Как долго?

– Минут десять-пятнадцать назад увез ее.

– Наши уже едут к его халупе. Но судя по адресу, там глухо.

Как их отыскать?! Как?! Вспоминаю о разбитом Викином телефоне у меня в кармане. Конечно…

– Наумыч на работе?

– Конечно. Но что ты..?

Не даю ему договорить.

– Пусть попробует отследить его по сигналу телефона. Он же может.

– Точно! Я даже не подумал.

– Дай адрес, я пока поеду к нему.

Отец называет адрес. Окраина. И там действительно одни развалюхи. Вряд ли эта тварь повезет Вику туда. Но я знаю, что это он. Точно знаю.

– Хорошо. – На удивление, но отец не останавливает. – Я тоже подъеду.

Завожу мотор. Внутри плещется кровь. И я действительно становлюсь механизмом. Медленно схожу с ума, теряя человечность.

– Как только Наумыч что-то узнает, сразу звони мне.

– Конечно, Паш.

Выруливаю на дорогу и давлю на газ до упора. Снег скрипит под колесами. В салоне пахнет Викой. Ее цветочными духами и нашими поцелуями. Отец неожиданно добавляет:

– Держись, Паш. Мы ее обязательно найдем.

Могу ответить только короткое:

– Да.

Отключаюсь и швыряю телефон на Викино сидение. Держаться должна она. До моего приезда. Я ее обязательно найду. И теперь у выродка не будет никакого шанса. Безумие уже накрыло с головой, захлестнув целиком и полностью. Те, кто пытаются отобрать у меня Вику, будут умирать. Долго. Медленно. Мучительно.

***

К горлу подкатывала страшная тошнота. Вика изо всех сил сжимала зубы. Ее еще никогда так не мутило. Наверное потому что она еще ни разу не испытывала такого жуткого ужаса. Живот скручивало мучительными спазмами, связанные за спиной руки дрожали, а на коже выступила испарина. Желчь наполнила горло, и Вика закашлялась. Рвотные позывы были настолько сильными, что она уже с трудом их сдерживала. С каждой секундой тошнота только усиливалась.

– Не надо молчать, Вик. Больно будет все равно. Но я даю тебе выбор: либо очень больно… – Он помахал перед ее лицом шприцем. – Либо терпимо. – Огромная, вся в царапинах, отвратительная ладонь вклинилась между ее бедер.

От отвращения Вику вырвало желчью.

– Ты охуела? – Саша отскочил, брезгливо кривясь. – Че творишь, дура?