Развратная

Интернат для одаренных детей, а на самом деле – для дочерей и сыновей профессоров и научных сотрудников запомнился как странное место. Вика до сих пор помнила то щемящее, едкое чувство одиночество, которое сопровождало ее повсюду, куда бы она ни пошла. Все проступки, которые она совершала, имели одну цель: привлечь внимание родителей, заставить их забрать ее. Но однажды она поняла, что этого не случится. Они не приедут, не заберут, не увезут ее. Только вот желание участвовать в проделках и сумасшедших затеях, зачинщицей которых она часто оказывалось, уже давно укоренилось в душе. Жажда пощекотать нервы съедала изнутри. И годы, которые раньше всегда казались потраченными впустую, теперь окрашивались в иные тона. Почему-то именно они сейчас воспринимались самым ярким и счастливым временем в ее жизни. Не десять лет с любимым мужем, а десять лет в интернате…

На кухне снова послышался какой-то шум, а в животе заурчало. Вика постаралась прогнать неожиданно нахлынувшие воспоминания о прошлом. Она выбралась из кровати и сделала несколько неуверенных шагов. Неужели Рома вернулся раньше и готовит? Последний раз, когда он пытался сделать что-то сам, то чуть не испортил духовку и извел кучу продуктов из-за двух бутербродов. Вика до сих пор помнила жуткую вонь. Гарью пахли кажется даже стены в квартире. Сейчас же ароматы были совершенно иными. Рот помимо воли наполнился слюной. Держась за стену, Вика вышла из спальни и прошла в тесную кухоньку.

Прямую спину и широкие плечи она узнала сразу. У плиты стоял Павел и сосредоточенно что-то перемешивал в сковороде. Вика замерла от удивления. Помимо воли ее взгляд скользнул ниже: ну узкие бедра и длинные ноги. Сердце забилось чуточку быстрее. Кровь ударила в голову. С силой зажмурившись, она резко распахнула глаза и встретилась взглядом с Павлом. В какой момент он обернулся. Вика сглотнула ком в горле, пытаясь вырваться из омута, в который ее затягивала насыщенная зелень радужки. Наверное, когда Бог создавал его, то задумал посмеяться над женщинами: смотрите, какой! Вам о таком только мечтать! Господи, что за мысли лезут в голову?!

Хриплым скрипучим голосом Вика выдавила:

– Почему ты до сих пор здесь?

Павел отвернулся и снова принялся размешивать содержимое сковороды. Пахло яичницей. До одури аппетитно.

– Кто-то же должен присмотреть за вами. У Семена Владимировича, увы, рабочий день в самом разгаре.

– Я не просила тебя приходить… – Вике не хватало воздуха. – И притаскивать какого-то врача.

Павел выключил плиту. Ловким движением он выгрузил на тарелку яичницу с помидорами. От яркой красно-желтой горки вверх поднимался парок. От голода живот скрутило спазмом.

– Считайте, что меня замучила совесть. – Он с ироничной улыбкой водрузил тарелку на стол, отвернулся и по-хозяйски полез в холодильник.

Достав оттуда незнакомую бутылку, плеснул в стакан яркий вишнево-алый сок. Вика сжала зубы.

– Откуда продукты?

Павел обернулся и пожал плечами:

– Все по рекомендации врача. Исключительно здоровая пища и натуральный сок. – Он небрежно кивнул на стакан. – Кстати, хорошая новость: сотрясения нет. Но обследоваться в больнице необходимо. Ушибы мазать этим. – Он пододвинул к Вике длинную коробочку с мазью. – Синяки исчезнут быстро, и болеть практически не будет. Вот здесь, – Павел указал на исписанный лист, – список всего, что нужно принимать. Таблетки тут. – Он поставил перед Викой небольшую темно-синюю сумку, которая, видимо, была аптечкой.

Боже, он даже лекарства ей принес! Купил продукты, приготовил обед. Вика с трудом вдохнула аппетитный аромат. В голове что-то замкнуло. Рома никогда о ней так не заботился. Ни разу. Даже в первые годы их брака. Так что тогда творит Павел?

– Чего ты добиваешься? Это какая-то месть за школу?

Он вздернул брови:

– Я не мог допустить, чтобы любимая учительница, которая столько от меня натерпелась, мучилась от боли.

Ирония в его голосе сорвала планку окончательно. Вика поняла, что задыхается.

– Уходи.

Павел непонимающе нахмурился. Вика облизнула потрескавшиеся губы:

– Вон!

– Вы сейчас решили пошутить?

– Немедленно убирайся из моего дома.

Темные брови Павла слились в одну линию. Внезапно он стал угрозой. Самой настоящей угрозой. От страха кожа покрылась мурашками.

– Нужно было прогнать меня вчера, когда этот уебок пытался вас изнасиловать! – Павел навис над Викой, заслоняя свет из окна.

Вику окатило темнотой. Она тонула в серо-зеленом водовороте. И все, что могла ощущать: потрясающий запах мужской туалетной воды. Что происходит?..

– Ты решил упрекать меня за то, что спас? Ты – жалкий, самовлюбленный мальчишка. Один хороший поступок, и ждешь… Ждешь… Выметайся!

Вика толкнула его в грудь. Пальцы столкнулись с твердыми напряженными мышцами, от которых исходил почти адский жар. Зачем она говорит все это?! Для чего?! Ведь это не так. Если бы не он… Но Вика уже не могла остановиться. У нее начиналась истерика. Хотелось кричать, выть, кусаться, как дикому зверьку, запустить ногти в его кожу и разодрать в кровь совершенное лицо.