Развратная

В ушах зашумела кровь. Черт! Какая же она дура… Она не только спала в рубашке Павла две ночи подряд, но и проходила вчера в ней весь день. Мягкая ткань жадно льнула к коже, и Вика представляла, что это Паша украдкой ласкает ее. Слабая замена его горячим умелым пальцам, но хоть какая-то иллюзия его присутствия. Рома с омерзением рассматривал рубашку, а Вика едва сдерживалась, чтобы не подбежать и не выхватить ее из его рук.

Она пыталась придумать хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение.

– Ты что, решила мне рога наставить? – Рома шагнул к ней и ткнул рубашку прямо в лицо. – И какого хера она вся в крови?

Вика вдруг поняла, что сжимает в пальцах рукоять ножа. И Рома так близко… Он не успеет остановить ее. Да он даже не заметит! Поражаясь тому, как спокойно звучит голос, Вика ответила.

– Я купила…

Рома ее перебил:

– Купила? За какие шиши? Это «Armani». Не делай из меня дурака. Такая штук двадцать, а то и больше стоит.

Вика вцепилась в рубашку и потянула на себя. Ложь сама собой полилась из губ. Вика вспомнила интернат и свои попытки оправдаться перед учителями и воспитателями:

– Ром, ну ты же видишь, она вся в крови. Я ее в секонд-хэнде нашла за двести рублей.

На лице Ромы отчетливо читалось неверие ее словам. И, кажется, страх?.. Самое главное в искусстве лжи: уверенность. Рома давно наплевал на нее и ее проблемы. Лучшее, что она может сделать – воспользоваться этим.

– Ну ты помнишь я тебе говорила про праздник в школе?

Рома, конечно, ничего не мог помнить, потому что никакого праздника не было и в помине. Но он кивнул. Вика едва не рассмеялась. Он ни черта не слушал, что она говорила. Никогда. Он не знал ее. Павел, который с легкостью описывал, во что она была одета десять лет назад, и какие стихи читала на уроках, казался фантастической выдумкой.

– У нас там что-то вроде маскарада. Я решила одеться мужчиной. – Вика вырвала, наконец, из его рук рубашку. – Может, все-таки пойдешь со мной?

Рома тут же изменился в лице.

– Нет, прости. У меня же командировка.

Он даже не спросил, когда состоится несуществующий маскарад.

– А почему мою не взяла? – Он с недоверием продолжал смотреть на рубашку.

Вика пожала плечами:

– Ты же не любишь, когда я что-то делаю с твоими вещами. А тут такая милая рубашечка подвернулась. По-моему классная. Пятна я отстираю. А даже если не получится, ничего страшного. Пойду прямо с ними. Буду играть роль убийцы. – Вика улыбнулась.

Рома скривился.

– Кем надо быть, чтобы испоганить такую вещь? Слушай, если пятна отстираются, может, я сам буду ее носить? «Armani», все-таки. Две сотни вместо двадцать косарей!

Вика вцепилась пальцами. Чертов Павел! Почему ты не выбрал рубашку дешевле? От одной мысли, что Рома может ее надеть, ей стало дурно. Из последних сил она пыталась сохранить самообладание.

– Да, конечно.

Рома уселся за стол.

– А что за идиотская идея переодеваться мужчиной? У тебя что, платья нормального нет? Ну, кем вы там любите наряжаться? Принцессами всякими. – Рома окинул ее пренебрежительным взглядом. – Золушкой бы оделась. Ты ж любишь сказки.

Вика положила нож на разделочную доску. От греха подальше. Желание всадить его в Рому росло с каждой секундой. Но сначала она выколола бы ему глаза. Потом отрезала язык. А потом – мерзкий член. Как поступил Павел с тем насильником в подворотне. Может, он даст ей пару уроков? Холодная злость опутала паучьей сетью. Вика в который уже раз растянула губы в улыбке.

– Ой, слушай, ты прав. Отличная идея. Кстати! Я недавно видела просто потрясающее платье. Действительно для Золушки. Дашь денег на него? Тогда и не нужна эта рубашка грязная.

Рома увлеченно набивал рот салатом.

– А сколько стоит?

– Сорок пять тысяч, вроде бы… Что-то около этого. Совсем недорого. Такое классное. Ты б его видел.

Рома вполне натурально закашлялся.

– Вик, ты че, сдурела? Сорок пять тысяч на платье какое-то сраное? Рубашку уже притащила, вот и иди в ней. Брюки мои можешь надеть. Старые какие-нибудь возьми, которые я уже редко ношу.

Вика бросила еще один взгляд на нож. Выпотрошить эту скотину – и то мало будет. Продолжая играть роль жены-дурехи, она заботливо проворковала:

– Спасибо, Ром. Ты останешься на ночь?

На какое-то мгновение он замялся, но быстро взял себя в руки.

– Да, останусь. Отдохну с дороги. А завтра обратно. Ладно. Посуду помоешь, а я в душ и сразу спать лягу. Так устал ужасно.

Вика, как послушная прислуга, несколько раз молча кивнула. Вот она – любовь. Долгие поцелуи после недельной разлуки. Сувениры из поездки. И уютный вечер вдвоем. Как она раньше не замечала, что превратилась в рабыню? Он же просто ноги об нее вытирает!