Разыскания истины

Итак, согласно Лейбницу, Бог не проникает «лично» в наше сознание, не «вкладывает» в него своих идей. Наше сознание вырабатывает свои идеи само. При этом каждое сознание абсолютно автономно, совершенно замкнуто и ничего не пропускает в себя «извне». Из него ничего не поступает «наружу». Все, что возникает в нем, возникает в силу его собственных внутренних законов так, как будто ничего, кроме него и Бога, не существует. Однако как внешний мир, так и другие сознания, множество автономных сознаний, по Лейбницу, существуют. Поэтому оказываются необходимыми два рода согласования: соответствие последовательности изменений в каждом сознании последовательности изменений во внешнем мире и согласие восприятий и представлений каждого сознания с восприятиями и представлениями всех других сознаний. Оба этих согласования изначально предустановлены Богом. При этом каждое сознание индивидуально и неповторимо, каждое по-своему и с определенной точки зрения представляет себе внешний мир (универсум). Тем не менее представления об этом мире и друг о друге у всех сознаний до известной степени согласны.

Наши сознания (души людей) Лейбниц считает разновидностью того, что он называет действительными субстанциями. В «Монадологии» простые неделимые субстанции именуются монадами: «Монада, о которой мы будем здесь говорить, есть не что иное, как простая субстанция, которая входит в состав сложных: простая — значит не имеющая частей. ...Монады вовсе не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда или оттуда выйти».88 В «Монадологии» Лейбниц излагает основные принципы своего учения о предустановленной гармонии в следующих чеканных формулировках, «Душа следует своим собственным законам, тело — также своим, и они сообразуются в силу гармонии, предустановленной между всеми субстанциями, так как они все суть выражения одного и того же универсума. ...Души действуют согласно законам конечных причин, посредством стремлений, целей и средств. Тела действуют по законам причин действующих (производящих), или движений. И оба царства — причин действующих и причин конечных — гармонируют между собой. ...Если бы Декарт заметил этот закон, он пришел бы к моей системе предустановленной гармонии. ...По этой системе тела действуют так, как будто бы (предлагая невозможное) вовсе не было душ, а души действуют так, как будто бы не было никаких тел, вместе с тем оба действуют так, как будто бы одно влияет на другое».89

Учение Лейбница о монадах оказало, как известно, влияние на феноменологию. В «Картезианских размышлениях» Гуссерль назы-

^{87 Лейбниц Г. В. Указ. соч. Т. 1. С. 277—279.}

^{88 Там же. С. 413—414.}

^{89 Там же. С. 427.}

вает трансцендентальные субъекты монадами. Применительно к лейб-ницевской монадологии это будут человеческие монады. Сообщество трансцендентальных эго Гуссерль именует сообществом монад. Как и лейбницевские, гуссерлевские монады обитают в мире, и мир этот один и тот же для всех монад. Но если у Лейбница это мир материальных тел, то у Гуссерля — это мир интерсубъективных объектов, поскольку феноменологи, вслед за Беркли, лишают материальный, независимый от субъектов, трансцендентный сознанию мир аподиктического существования. При этом какое-то подобие учения о предустановленной гармонии в феноменологии сохраняется: ведь для того, чтобы могли возникнуть интерсубъективные объекты, необходимо, чтобы интенциональные объекты (феномены) различных трансцендентальных сознаний находились в некоем гармоническом согласии.

Мы видим, что феноменология испытала влияние учений как Беркли, так и Лейбница. Между тем и Беркли, и Лейбниц, создавая свои концепции, каждый по-своему, отталкивались от философии Мальбранша. Поэтому не мешало бы феноменологам включить в число своих философских предтеч и его, Николая Мальбранша.