Разыскания истины

Я показал в первой и во второй книгах, что наши чувства и наше воображение нам весьма полезны для познания отношений, какие внешние тела имеют к нашему телу; что все идеи, которые разум воспринимает через тело, все — для тела; что невозможно открыть какую бы то ни было истину с очевидностью посредством идей чувств и воображения; что эти смутные идеи служат лишь к тому, чтобы привязать нас к нашему телу, а через наше тело — ко всем чувственным вещам, и, наконец, что мы должны не доверять им, если хотим избежать заблуждения. Точно так же я заключаю, что нравственно невозможно познать посредством чистых идей разума отношения тел к нашему телу; что не следует рассуждать сообразно этим идеям, чтобы узнать, пригодны ли в пищу яблоко или камень, их следует попробовать; если и можно пользоваться своим разумом, чтобы смутно познать отношения посторонних тел к нашему телу, то все же вернее пользоваться для этого своими чувствами. Я даю еще один пример; ибо не лишнее еще раз запечатлеть в разуме столь существенные и необходимые истины.

Я хочу рассмотреть, например, что лучше для меня: быть ли праведным или богатым. Если я открою телесные очи, праведность покажется мне химерой; я не вижу в ней ничего привлекательного. Я вижу, что праведные несчастны, оставлены, преследуемы, беззащитны и безутешны, ибо Тот, кто утешает и поддерживает их, не

312

представляется моим очам. Словом, я не вижу, на что может пригодиться праведность и добродетель. Но если я посмотрю с открытыми глазами на богатство, я, прежде всего, увижу блеск его, и он ослепит меня. Могущество, величие, удовольствия, все чувственные блага связаны с богатством, и я не могу сомневаться, что для того, чтобы быть счастливым, нужно быть богатым. Точно так же, если я открываю свои уши, я слышу, что все люди ценят богатство, говорят лишь о средствах приобрести его, и хвалят, и почитают всегда тех, кто обладает им. Итак, это чувство и все остальные говорят мне: «Чтобы быть счастливым, нужно быть богатым». Если я закрою глаза и уши и обращусь к своему воображению, оно непрестанно будет мне представлять то, что видели и читали мои глаза, что слышали мои уши в пользу богатства. Но оно также представит мне эти вещи совершенно иным образом, чем мои чувства; ибо воображение всегда увеличивает идеи вещей, имеющих отношение к телу и которые мы любим. Так что, если я ему предоставлю свободу, оно вскоре введет меня в волшебный замок, подобный тем, которые так великолепно описывают поэты и сочинители романов, и там я увижу красоты, которые бесполезно мне описывать и которые убедят, что только живущий здесь бог богатств один может сделать меня счастливым. Вот в чем может убедить меня мое тело, ибо оно говорит лишь ради себя, и для его блага необходимо, чтобы воображение преклонилось перед величием и блеском богатства.

Но если я посмотрю на то, что тело неизмеримо ниже духа, что оно не может быть учителем его, что оно не может наставить его истине и просветить его; и если с этою мыслью я углублюсь в самого себя и вопрошу себя, или, вернее, — так как сам для себя я не буду ни учителем, ни светом, — если я приближусь к Богу, и, когда смолкнут мои чувства и страсти, я вопрошу Его, должен ли я предпочесть богатство добродетели или добродетель богатству, я услышу ясный и внятный ответ, что я должен делать; ответ вечный, который всегда был, есть и будет; ответ, которого нет необходимости мне объяснять, потому что все его знают; те, кто читает это и кто не читает; ответ ни греческий, ни латинский, ни французский, ни немецкий, но понятный всем нациям; наконец, ответ, утешающий праведных в их бедности и утешающий грешников среди их богатств. Я услышу этот ответ, и он убедит меня. Я посмеюсь над мечтаниями своего воображения и иллюзиями своих чувств. Внутренний человек, который есть во мне, восторжествует над человеком животным и земным, которого я ношу. Наконец, возродится новый человек и совлечется ветхий человек, лишь бы я всегда повиновался голосу Того, кто говорит мне так ясно в тайниках моего разума;

кто сделался видимым, чтобы приблизиться к моей слабости и испорченности и чтобы дать мне жизнь через то, что давало мне смерть; кто все еще говорит мне очень сильным, живым и знакомым мне образом через мои чувства; я хочу сказать, через проповедь своего

313

Евангелия. Если я буду вопрошать Его во всех вопросах метафизических, естественных и вопросах чистой философии, точно так же, как в вопросах нравственного порядка, я всегда буду иметь верного учителя, который никогда не обманет меня; не только я буду христианином, но я буду философом; я буду хорошо мыслить и любить благие вещи, — словом, я пойду тем путем, который ведет к наивысшему совершенству, к какому я способен по благодати и по природе.