Разыскания истины

Смешно говорить, будто г-н Декарт думал, что мир мог бы образоваться сам собою, ведь г-н Декарт признавал, подобно всем людям, следующим рассудку, что ни одно тело не может даже двигаться своими собственными силами, и все природные законы передачи движений суть лишь следствия неизменных постановлений воли Бога, действующего всегда одним образом. Он доказал, что один лишь Бог дает движение материи, а это движение сообщает телам все различные формы, свойственные им. Этого, кажется, достаточно, чтобы отнять у вольнодумцев всякий повод ссылаться на систему Декарта в свое оправдание. Если бы атеисты размышляли несколько над принципами этого философа, они вскоре увидали бы себя вынужденными признать свои заблуждения, хотя бы они и утверждали вместе с язычниками, что материя не сотворена, они, однако, не могут утверждать, что она когда-либо могла двигаться своими собственными силами. Не желая признавать истинного творца, атеисты принуждены признавать истинного двигателя. Но в общераспространенной философии они находят достаточно поводов к своему ослеплению и к отстаиванию своих заблуждений; ибо эта философия говорит им о каких-то прирожденных свойствах, каких-то двигательных способностях — словом, о какой-то природе, являющейся началом движения каждой вещи; и хотя они не имеют отчетливой идеи об этой природе, они рады, по причине испорченности своего сердца, что могут поставить эту природу на место истинного Бога, воображая, что именно она создает все чудеса, которые мы видим.

ГЛАВА V

Объяснение принципов философии Аристотеля; в нем мы покажем, что Аристотель никогда не соблюдал второй части общего правила, а также рассмотрим его четыре элемента и его первичные качества.

Чтобы читатель мог сделать некоторое сравнение между философией Декарта и философией Аристотеля, с моей стороны будет уместным передать вкратце то, что последний думал об элементах и о телах природы вообще. Эти мысли, по мнению ученых, изложены в четырех книгах «О небе»; ибо восемь книг физики относятся скорее к логике или, пожалуй, к метафизике, чем к физике, так как они содержат одни туманные и общие фразы, не представляющие разуму отчетливой и частной идеи. Эти четыре книги озаглавлены им «О небе», ибо небо представляет собою главное из тех простых тел, о которых он говорит.

Свое сочинение Аристотель начинает доказательством, что мир совершенен; доказательство это следующее. Все тела имеют три

523

измерения; большего числа измерений они иметь не могут, ибо число три обнимает собою все, по учению пифагорейцев. Мир же есть совокупность всех тел, следовательно, мир совершенен. Подобное доказательство смешно, ибо им же можно доказать обратное, что мир вполне несовершенен, так как он не может состоять из иных частей, кроме имеющих три измерения.

Во второй главе Аристотель прежде всего устанавливает некоторые перипатетические истины. Во-первых, что все тела природы заключают в себе силу движения, чего, впрочем, он не доказывает ни тут, ни в другом месте. Даже в первой главе второй книги физики он утверждает, что смешно было бы стараться это доказать, потому что, говорит он, это очевидно само по себе, а только те люди останавливаются на доказательстве вещей очевидных вещами темными, которые не умеют различать вещей известных самих по себе от таких, которые непосредственно неизвестны. Но мы показали уже, что мысль, будто телам природы присуща сила движения, безусловно ложна и представляется очевидною лишь людям, подобным Аристотелю, которые следуют впечатлениям своих чувств и вовсе не пользуются своим рассудком.