Разыскания истины

Чрезвычайно полезно часто размышлять о почти бесчисленных способах, какими люди связаны с чувственными предметами; одно из лучших средств хорошо узнать их — это наблюдать и изучать самого себя. Узнавая по опыту то, что происходит в нас самих, мы узнаем с полною уверенностью все наклонности других людей и с некоторою достоверностью большинство страстей, которым они подвержены. Если же к этому опыту мы прибавим знание особых обязанностей, лежащих на данных людях, и знание суждений, свойственных каждой страсти, — о чем мы будем говорить ниже, — то нам, пожалуй, будет не труднее угадать большинство их действий, чем астроному предсказать затмение. Ибо хотя люди и свободны, однако очень редко они пользуются своею свободою против своих природных наклонностей и пылких страстей.

Прежде чем закончить эту главу, мне следует еще заметить, что все наклонности души, даже ее наклонности к благам, не имеющим отношения к телу, должны сопровождаться эмоциями жизненных духов, делающими эти наклонности ощутимыми, — это один из законов связи души с телом; ибо человек не бывает лишь чистым духом, и потому невозможно, чтобы его наклонность была совершенно чиста и к ней не примешивалась бы некоторая незначительная или же сильная страсть. Так что и любовь к истине, к справедливости и к добродетели, любовь к самому Богу всегда сопровождается некоторыми движениями жизненных духов, делающими эту любовь ощутимой, хотя бы мы их не замечали по той причине, что у нас почти всегда есть другие чувства, более живые; подобно тому как познание умственных вещей всегда сопровождается некоторыми отпечатками в мозгу, которые делают это познание живее, зато по большей части более смутным. Правда, часто мы не сознаем, что наше воображение действует и в то время, когда мы мыслим об абстрактной истине. Причина та, что эти истины не имеют образов или отпечатков, установленных природою, чтобы представлять их; все отпечатки, вызывающие их, не имеют иной связи с ними, кроме связи, установленной волею людскою или случаем. Ибо математики и даже аналитики, рассматривающие только абстрактные

398

вещи, весьма пользуются своим воображением, чтобы сосредоточить свой ум на этих идеях. Цифры, буквы алфавита и другие фигуры, которые можно видеть или вообразить, они всегда связывают с идеями, которые они имеют о вещах, хотя отпечатки, образуемые этими начертаниями, не имеют никакого сходства с ними, и потому не делают их ложными или смутными; вот почему благодаря правильному употреблению цифр и букв ученые открывают весьма трудные истины, которых иначе невозможно было бы открыть.

Если же идеи вещей, которые созерцаются лишь чистым разумом, могут быть связаны с отпечатками в мозгу, если вид предметов, которые мы любим, ненавидим, боимся по природной наклонности, сопровождается движениями жизненных духов, — то очевидно, мысль о вечности, страх ада, надежда на вечное блаженство, хотя бы сами по себе не поражали чувства, могут возбуждать в нас

сильные страсти.

Итак, мы можем сказать, что мы связаны чувственным образом не только со всеми вещами, имеющими отношение к поддержанию жизни, но также с духовными вещами, с которыми дух связан непосредственно сам по себе. Очень часто даже бывает, что вера, любовь к ближнему и себялюбие делают эту связь с духовными вещами сильнее той связи, которая привязывает нас ко всем чувственным вещам. Душа истинных мучеников была более связана с Богом, чем с их телом; и люди, умирающие за какую-нибудь ложную религию, которую они считают истинною, достаточно показывают, что страх ада действует на них сильнее страха смерти. Часто в религиозных войнах и в защите суеверий мы видим столько увлечения и упорства с обеих сторон, что несомненно ими двигает страсть, и даже страсть более прочная и упорная, чем все другие страсти, потому что она поддерживается, по-видимому, рассудком как в тех, кто ошибается, так и в тех, кто прав.

Итак, через свои страсти мы связаны как со всем, что представляется нам духовным благом или злом, так и со всем, что представляется нам телесным благом или злом. Все, что только мы познаем как имеющее некоторое отношение к нам, способно волновать нас; а из всех вещей, которые мы познаем, нет ни одной, которая не имела бы некоторого отношения к нам. Мы всегда несколько заинтересованы даже в самых абстрактных истинах, когда они нам известны, ибо между ними и нашим духом есть, по крайней мере, то отношение, что мы знаем их. Они, так сказать, наши в силу нашего познания. Мы чувствуем, что нас задевают, когда оспаривают их; а если нас задевают, то, разумеется, это волнует и тревожит нас. Так что страсти имеют столь обширную и сильную власть, что невозможно представить ни одной вещи, о которой можно было бы утверждать, что люди избавлены от страстей по отношению к ней. Но посмотрим теперь, какова природа их, и постараемся раскрыть все, что они содержат.

399

ГЛАВА III

Подробное объяснение всех изменений, происходящих в теле и душе при страстях.