Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю

Повторяю, в таком темном вопросе, как Днепровские пороги, невозможно обойтись без натяжек, пока наука попадет на сколько-нибудь удовлетворительное его решение. Во всяком случае, мы считаем свои натяжки более сносными, чем натяжки норманистов. Мы имеем на своей стороне исторические факты, убеждающие, что русь была туземное племя, а не пришлое откуда-то из-за тридевять земель. Что касается до различия, которое делает Константин Багрянородный между русскими и славянскими названиями, то мы уже представили на этот счет объяснения в первой статье. Сущность их состоит в следующем. Русью назывались по преимуществу обитатели киевского Приднестровья. Киевская Русь никогда не называла себя славянами и именем своим различала себя от других покоренных ею славянских племен. Она употребляла иногда географические названия, отличные от других славян (то есть имела свои варианты). Пример тому находим в самой летописи, где сказано, что река Ерел (Орел) у руси зовется Угол. Только крайний норманизм способен утверждать, будто угол слово не славянское, а скандинавское (хотя, по византийским свидетельствам, это слово как географическое название встречается уже в VII в.). Название Угол утратилось, а Орел осталось; это подтверждает нашу мысль, что русские названия порогов, может быть, древнее славянских. Русский говор имел свои отличия от других соседних славян; так что для иноземного уха почти тожественные слова могли иногда показаться различными. Русские названия не суть переводы славянских. В двух случаях они тожественны; а в трех других они представляют небольшие варианты (Вулнипраг и Вулниборз, Варучий и Варуфорос, Островун и Струвун). Аналогию с ними можно предложить, составив параллель в таком роде: по-русски восход, по-славянски восток, запад и заход и т. п. В одном случае мы видим два разных слова: Айфар и Неясыт (о Леанти и Напрези не говорим). Но если бы кто сказал: по-русски – топор, по-славянски – секира, разве из того следует, что топор не славянское слово?

Какому именно говору принадлежат так называемые славянские названия порогов, трудно решить окончательно. (Решение см. ниже[53].)

Еще Эверс весьма основательно заметил следующее: если бы русские названия порогов принадлежали норманнам, то как же, будучи удалыми пиратами, они не оставили никаких следов в именах предметов, относящихся к мореплаванию? Напротив, в этом отношении русские названия сходны с греческими, таковы: корабль, кувара, скедия и пр.

Г. Погодин в своих возражениях, между прочим, говорит следующее: «Автор старается доказать; что и русские названия (порогов) можно объяснять из славянского языка. Так что же из этого бы вышло? Что славянских языков было два? Но ведь это была бы нелепость?» Что это за вопросы? – спросим мы в свою очередь. Кому же неизвестно, что славянский язык имеет разные наречия и говоры? Известно, что подобные аргументы выходят от норманизма, прибегающего для своих филологических натяжек к языкам не только скандинавским, но и к англосаксонскому, голландскому и вообще ко всем языкам немецкой группы. Далее М.П. Погодин недоумевает относительно того, что название русь имело в разных известиях и разные оттенки, то есть более тесный или более широкий смысл. Такое недоумение со стороны историка нам непонятно. Кто же не знает, в каких разнообразных значениях (то есть объемах) встречаются в источниках, например, названия: римляне, греки, скифы, сарматы, гунны, франки, немцы, норманны и пр. В первой статье мы указывали примеры и таких народных имен, которые не только обнимали большую или меньшую массу народов, но имели и сословное значение (склавы, сервы, бои, лехи, кривиты, даны или таны и пр.).

VIII Заключение