Разыскания о начале Руси (Вместо введения в русскую историю)

Несколько ниже г. Погодин приводит хотя и не новое, тем не менее оригинальное соображение в пользу того мнения, что черноморские походы Руссов принадлежали Руси Норманнской, а не туземной или Приднепровской. Вот это соображение: Поляне были племя тихое и смирное. Не будем говорить об истории Полян-Руси в предшествующие века, хотя и туманные, однако не совсем недоступные людям, свободным от норманского предрассудка - века, наполненные борьбою с одноплеменными и иноплеменными народами, каковы Готы, Гунны, Авары, Древляне, Угры и проч.; уже одно географическое положение их было таково, что тихое, смирное племя здесь давно было бы стерто народными волнами. Все летописные известия о поведении Полян во время борьбы с Печенегами, Половцами и во время княжеских споров свидетельствуют, что это было энергичное, беспокойное и воинственное племя. (Проследите внимательно историю Киевлян, от человеческих жертвоприношений Перуну до убиения Игоря Ольговича.) Но г. Погодин в этом случае руководствуется известным разглагольствованием летописца о том, что Поляне "обычай имуть кроток и тих, и стыденье к снохам своим" и проч. Здесь собственно характеристика брачных и погребальных обрядов, и принадлежит она не IX веку, а XI и XII. Не говоря о явном пристрастии летописца к Полянам сравнительно с другими племенами и об их высшей гражданственности, мы думаем, что можно иметь стыдение к снохам и все-таки предпринимать дальние походы.

На наше замечание, что о пришествии к нам варяжских князей не только не говорят, но даже и намека не делают никакие летописи скандинавские, немецкие и греческие, г. Погодин возражает, что о водворении Роллона в Нормандии известно только по одной скандинавской саге. На это мы ответим: найдите хотя одну подобную же сагу о водворении Рюрика с братьями в России. Но если бы таковая и нашлась, и тогда не следует принимать ее на веру, без предварительного критического рассмотрения, насколько она самостоятельна: ибо в скандинавских сагах мы встречаем некоторые следы наших русских преданий. Последнее совершенно естественно, если взять в расчет родственные связи норманнских конунгов с нашими князьями со времени Ярослава I и вообще приезда Норманнов в Россию в качестве наемных дружинников и гостей в течение XI и XII веков. Хвастливые скандинавские саги немало баснословят о подвигах своих героев в Гардарикии (т. е. на Руси) и приписывают им великое влияние на русские события; однако Русь, очевидно, представляется в сагах великим и туземным народом, а Русское государство настолько древним, что о его начале они ровно ничего не знают1.