Разыскания о начале Руси (Вместо введения в русскую историю)

М. П. Погодин, столь усердно придерживаясь буквы нашей начальной летописи там, где она имеет легендарный характер, не затруднился отвергать ее достоверность в самой достоверной ее части - в договорах Олега и Игоря. Я обратил внимание на следующую явную несообразность с теорией норманистов: Скандинавы клянутся не своими богами: Одином и Тором, а славянскими Перуном и Волосом. "Но почему вы знаете, спрашивает г. Погодин, что между этими божествами не было соответствия? Перун разве не близок к Тору? Не надо забывать того, что переводили договоры с греческого Болгары, от которых нельзя требовать мифологической учености. Перенесена же принадлежность языческого Волоса на христианского Власия!" Итак, в летописи оказывается страшный и систематический подлог! Мы говорим систематический, ибо этот подлог проведен и далее; стало быть, и тот Перун, который стоял в Киеве на холме и которому поклонялись князья и народ, был не Перун, а Тор. Не Перуна, а Тора оплакивали Киевляне, когда его идола столкнули в Днепр. Кстати, и новогородский Перун тоже вероятно в действительности был Тором? Жаль только, что между их именами нет такого же соответствия как между Волосом и Власием, между Святовитом и Св. Витом. Вот до какого соответствия можно договориться, защищая любимую теорию во что бы то ни стало! Тут же рядом у нашего противника стоят заверения в том, что наши летописцы и не умели сочинять легенд, что задних мыслей у них никогда не было, ни о каких комбинациях они понятия не имели, что первый летописец наш был "монах, заживо погребенный в киевских пещерах" и т. п. Право, такого почтенного человека, как М. П. Погодин, мне совестно обвинять в произвольном обращении с документальными источниками (каковы договоры), и я это делаю с прискорбием.

Кстати: норманизму не надо забывать того, что указание на перевод наших договоров, составленный Болгарами, не сведущими в Славянской мифологии, есть не более как догадка. Известно, что обращение Руси началось еще со времен патриарха Фотия; в эпоху договоров у них были храмы, было богослужение, следовательно можем предположить и письменность. Притом язык этих договоров тот же самый, какой мы видим в Русской Правде. Мы уже сказали, что вопрос о начале русской письменности до сих пор затемнялся влиянием норманизма: ибо как можно допустить, чтобы Русь еще во времена Фотия имела славянскую письменность, когда уже решено, что эта Русь была норманнская и пришла прямо из Скандинавии!

Надобно признаться, возражения М. П. Погодина иногда уже слишком несерьезны. Вот еще примеры: по поводу указанного мною легендарного числа трех братьев, он отвечает, что у Адама и Ноя тоже было по три сына. Или: Русь уже потому не Славяне, говорит он, что все славянские племена назывались у нас во множественном числе (Поляне, Северяне, Кривичи и пр.), а чуждые племена называются собирательным именем женского рода (Чудь, Ливь, Корсь и пр.). В таком случае, отвечаем мы, Хазары, Печенеги и пр. суть племена славянские, а Серебь нашей летописи должна быть отнесена к народам неславянским. Мы указали на то, что Русью называли себя обитатели Приднепровья, а Новгородцы Русью себя не называли. Г. Погодин объясняет это тем, что "Русь с Олегом от них ушла". Жаль только, что неясным остается смысл самого призвания Варягов: Новогородцы посылали за ними так далеко (чуть ли не в Мекленбург-Шверинский, судя по некоторым намекам нашего антагониста); а Варяги только прошли чрез Новгород, да еще велели давать себе дань по 300 гривен в год. Какой черной неблагодарностью заплатили они доверчивым Новогородцам!

1 Как пример хвастливости этих саг и некоторого знакомства их с русскими преданиями укажем на сагу Олава Тригвесона. В ней вся слава обращения нашего Владимира Св. в христианство приписана юноше Олаву; причем последний держит речь, напоминающую то самое, что говорит мученик Варяг по нашей летописи. В этом обращении Олаву помогает супруга Владимира мудрая Аллогия, в которой нельзя не узнать его бабку Ольгу. Сага хотя и путает события и лица, однако ее русский источник в данном случае не подлежит сомнению. Итак, почему же наша легенда о призвании Варягоруссов, столь лестная для Норманнов, не отразилась в их сказаниях? Мы позволяем себе объяснять такое молчание поздним появлением и еще более поздним распространением самой нашей легенды: в том виде, в каком она дошла до нас, это не было собственно народное предание, сохранившее потомству память о действительном событии. Это было сплетение книжных домыслов и недоразумений.

----------------------------------------------------------------------

III

Умеренный норманизм г. Куника. - Легендарная аналогия