Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева

Несколько иную логическую конструкцию, также пятичленную в основной своей части, мы находим в той части лосевской «Диалектики мифа», которая посвящена уяснению понятия чуда. Конструкция и здесь, разумеется, диалектическая — она специфицирует первичные отношения одного и иного или, продолжим перечень, общего и частного, отвлеченного и конкретного, идеального и реального. Для принципиального анализа, как неоднократно подчеркивал Лосев, не слишком существенны те или иные наименования членов этой глобальной антитезы, но важно как можно более точно осмыслить сам факт ее наличия и вывести логические следствия из обязательной встречи двух различных планов (слоев) действительности. Так уже с первыми усилиями диалектической мысли рисуются очертания логики алогичного, т. е. логики чуда, если чудом, прежде всего, считать перерыв природного процесса, вмешательство сверхъестественного в естественное. Другими словами, понимать чудо в том первом приближении, как его давали и рационалисты (Гоббс в «Левиафане», Спиноза в «Богословско-политическом трактате») и теологи, будь то православный Феофан, епископ Кронштадтский (он цитируется в «Диалектике мифа») или католик Э. Леруа, чьи критерии чудесного позже зафиксировал известный словарь Лаланда ⁹. Однако «формула чуда» у Лосева сложнее, она требует много больше простой бинарной оппозиции категорий как таковых. Автор «Диалектики мифа», беря самое обыденное («нечудесное»), всматривается в «реальный лик ставшей вещи» и даже в нем замечает «гораздо больше слоев, чем только два», при условии, конечно, если «рассматривать вещи не просто как сферу приложения отвлеченных категорий, но как ту или иную степень совпадения явлений с их целью» ¹⁰. Точнее, диалектическое становление «одного» (идеи), полагающего «иное» (вещь), представимо, по Лосеву, в следующей последовательности и следующими пятью моментами: 1) то, что именно становится, т. е. отвлеченная идея вещи; 2) становящееся и, далее, ставшее, или реально-вещественный образ идеи в ставшей вещи; необходимо возникающее отсюда сравнение первого момента со вторым — та мыслительная операция, без которой, подчеркивал Лосев, «совершенно невозможно говорить о реальном становлении» ¹¹, а результат ее применения, добавим от себя, удобно обозначить традиционным в точных науках знаком разницы или приращения Δ₀ (смысл индексации станет ясен ниже); 3) синтез первого и второго моментов, т. е. идея и ее становление вместе, идеальная выполненность отвлеченной идеи, подлинный первообраз, предел воплощения идеи (коли так, Δ₀ здесь равно нулю); 4) первый момент в свете третьего, отвлеченное выражение идеала; 5) второй момент в свете третьего, реально-вещественное выражение идеала; отсюда необходимо является новое сравнение теперь уже модифицированных моментов, пятого и третьего, что дает новую разницу или приращение, а вернее, целую их серию Δ₁ … Δ₄; теперь остается привести итоговое определение — «когда пятый и третий моменты совпадают целиком, мы говорим: это — чудо» ¹².

Вся изложенная конструкция не только фиксирует некие категории (некоторого вида пентаду), но и особым образом организует их по принципу соотнесения идеального задания и эмпирического протекания, цели и явления. В итоге выделяются два вида результатов соотнесения или, в пределе, отождествления элементов пентады — Δ₀ и Δ₁ … Δ₄. Об этих видах мы еще будем говорить, отыскивая в данных построениях следы и признаки понятия информации, пока же завершим конспективное изложение лосевской концепции чуда, ибо осталось непроясненным, почему результат сравнения реально-вещественного образа вещи с его парадигмой, идеальной выполненностью представлен столь сложно — целой серией разностей. Дело в том, что все эти «дельты» и индексы при них концентрируют главную содержательную установку Лосева: посредством логических операций раскрыть миф и его основу — чудо — как «нечто высшее и глубокое в иерархийном ряду бытия» ¹³. На языке отношений цели и явления (идеи и вещи) эта иерархийность строится у Лосева по четырем восходящим уровням: сначала имеем собственно вещь (в сфере познания, логики), которая при максимальном воплощении своего задания становится организмом Δ₁ = 0); далее имеем вещь, наделенную самоощущением или интеллигенцией, т. е. личность (сфера воли, практики), которая в пределе достигает моральных норм или технического совершенства (Δ₂ = 0); потом предстает личность в своем историческом бытии (сфера эстетического), личность как слово — «не только понятая, но и понявшая себя природа» ¹⁴, что в пределе суть художественное произведение (Δ₀ = 0); наконец, выступает личность во всей полноте рода (мифическая сфера), т. е. Родина ¹⁵, при встрече с которой, при возвращении куда и творится чудо (Δ₄ = 0).