Разыскивается миллионер без вредных привычек (СИ)

Танька не стала говорить, что мамашу ребенок видит не чаще отца. Но удивилась, вот значит куда от неё Тотошку забирали, а она думала мамаша его по своим тусовкам таскает. А ребёнок решил пояснить, кто здесь кто. Отошёл от отца, подошёл к няне. Обнял за ногу.

— Мама. Папа — мама.

Вот теперь то Тане стало неловко в прямом смысле слова. Была бы Настей, покраснела бы целым полем алым маков. Подхватила ребёнка снова на руки, проскользнула мимо отца на кухню, спасать суп нужно. По дороге шёпотом выговаривала — ну какая же мама, если Таня?

Суп спасла. Зажарила кусок мяса для мужчины, не есть же ему жидкость одну, в которой плавают морковки куски да крошечные, на один зуб звездочке, это Тотошке нравится. Тотошка же, который мясо совсем не уважал, посмотрев на папу тоже себе кусок потребовал, и долго старательно его обгрызал, не позволяя няне помочь с ножом и вилкой.

— Как волчонок, — сказал его папа, и Таня снова смутилась. Она вообще смущалась стоило лишь на него посмотреть. Ещё бы, не прирезала едва. — А вы меня видели год назад, просто я на год моложе был, в очках и не такой загорелый.

Видеть то видела, да разве от этого сейчас легче? Да и душа в пятки, когда так смотрит, да ещё и Тотошкиными глазами. Улыбается. Господи, и как земля носит таких красавцев? Просто не Покровка, а филиал конкурса мистер вселенная. Ну, если конечно забыть про соседа банкира.

У Настя явно что-то происходило — она кричала во дворе своего идеального мужчины. В другой день Танька бы с удовольствием подслушала, а сейчас ходят за ней как хвост, что отец, что сын. Неудобно. Главное, чтобы Настька сюда не завалилась, но надеюсь вид мерседеса у дома её отрезвит.

Ночью Тотошку укладывал отец. Мамаша так и не явилась, может не в курсе была, что муженек приехал? Танька ревновала малыша, но самую малость, да и некогда вроде — пытается одновременно подслушивать, что у соседей напротив происходит, и куриную грудку резать на кубики.

Папа Тотошки вновь вошёл бесшумно. Танька увидела его отражение в окне и обернулась вскрикнув от неожиданности, с ножиком в руках.

— Господи, — сказал он странно хриплым голосом, у Тани мурашки сразу по спине. — Оказывается меня возбуждают женщины с холодным оружием…

Но ножик все таки отобрал. На всякий случай.

Глава 14. Егор

Трасса стелилась ровно и гладко, двигатель машины довольно урчал, в итоге домчался до места уже за четыре часа. Здесь и правда было невероятно красиво — горы, лес по ним спускается к озеру, на берегу которого прилепился небольшой городок, посёлок даже. Один супермаркет, гостиница на берегу, один крошечный заводик на выселках. Зарабатывали местные именно на заводе и на туристах, которые этот уголок неизменно находили каждый год, в больших количествах. Обожали это место и рыбаки.

Не учёл я и того, что в этом регионе, несмотря не такую большую удалённость от родного города на целых два часа больше. В итоге прибыл не поздним вечером и решил сразу заехать на завод. Снаружи он производил удручающее впечатление — длинный бетонный забор, который не пощадило время. В нем можно было найти множество дырок и лазов, удивительно, как здесь не разворовали все подчистую еще в девяностые. Я посигналил, но мне никто не открыл. Терять время мне не хотелось, поэтому я бросил машину на пустынной дороге и пошёл вдоль бесконечного забора. Я не ошибся — лаз нашёлся быстро. Пролез я в него не без труда, испачкав в бетоном крошеве одежду.

Большая часть цехов уже не использовалась, тишина страшная, словно повымерли все. Но посреди заасфальтированного двора стоит фура, готовая к погрузке, рядом притулилась серебристая, местами проржавевшая девятка. Её я помнил, на ней рассекал директор предприятия, в былые времена завхоз.

— Тук-тук! — кринул я в приоткрытую дверь. Постучал. Тишина.

Вошёл. Коридор узкий, Тёмный, в конце его брезжит свет, навевая нехорошие ассоциации. Чтобы там ни было, до конца коридора я дошёл. И директора нашёл в его же кабинете, где ему быть и полагалось. Он спал уткнувшись лицом в клавиатуру допотопного компьютера.

— Семён Михалыч! — позвал я.

Он застонал, поерзал, экран компьютера ожил. Я подошёл ближе. Пахнуло ядреным перегаром, сон стал вполне объясним и понятен. Я даже посочувствовал ему, представив, каково ему будет на утро. Но до утра я ждать не хотел, если уж директор на месте, то пусть рассказывает.

— Эй! — снова позвал я, разглядывая лысую, блестящую в свете вечернего солнца макушку.

А потом просто взял и хлопнул по столу журналом, что есть мочи. Учитывая окружающую меня благостную тишину, нарушаемую лишь тихим храпом Михалыча, звук получился оглушительным. Храп сразу прекратился.

— Егор? — потрясённо спросил наполовину проснувшийся директор и посмотрел на меня одним глазом. Второй видимо ещё спал. — Егор Петрович?

Я кивнул, а Михалыч всхлипнул.

— Десять тон! — вскрикнул он. — Десять тонн майонезных крышечек! Мне их домой нести жене вместо денег? Да она меня зароет в этих крышечках и не найдёт никтооооо!