Разыскивается невиновный

Что еще? Слышала я возгласы Сапара, Юры. Ругань Вадима Петровича. Они все о чем-то спорили — сначала возле нашего порога, потом ушли в глубину двора и, кажется, даже за ограду. Сапар кричал очень громко, как будто его тоже били. Я подбежала к двери и хотела закрыть ее на крючок, но он был оторван. Тогда я на ощупь отыскала коромысло и край его просунула в дверную ручку. Теперь дверь была заперта надежней. Я забралась на кровать и стала прислушиваться к тому, что происходит во дворе.

Они успокоились на удивление скоро.

15 ВЛАДИМИР ШАМАРА

Поездка моя была о’кей, так что возвращался я довольный. Посылки отправил, ротор получил, пивка попил всласть, купил, правда с рук, приличную замшевую куртку. И еще — гэдээровский комплект: блузку и шортики для Айны. Заставить надеть, знаю, будет трудно, но своего добьюсь — сдеру с нее долгополый балахон. Бараний дух в ее тряпках неистребим — сколько ни стирай, все от них овчиной несет.

Был еще приятный сюрприз: замначуправления по кадрам намекнул на возможный перевод на другую пустынную метеостанцию. Называется Сары-Молла. Тот же коэффициент, один и семь, но, разумеется, не простым радистом, а начальником. Конечно, в Бабали мне лучше в том смысле, что меня все знают и я всех знаю — уверенно живу. А там придется затевать новые контакты, приглядываться, народ прощупывать. Это — минус. Зато, думаю, есть и плюсы: первый — больше зарплата, второй — уйду из-под ока своего тюремщика. Опротивел он мне до обморока. Так и чудится, что он на тебя дело завел и материальчики подбирает. Тощий утенок в очках безобидней. Он, правда, все топорщится, все возникает, но слова есть слова. Просто городской слюнтяй, хоть и не шибко интеллигентный.

А Михальников... Сволочь он был, причем сволочь умная, скрытная и неторопливая. Сковал мне руки, все намекал, что я замазан. Хотя неизвестно, сам-то что здесь торчал? По какой такой причине пошел в монахи? Не за Айну ли он мне мстил? Он, дескать, ее привез, а я пользуюсь. Ну да ему, пока я здесь, этот кусочек не отломился бы. Айнушка — баба чудесная, только подвоспитать ее треба.

С самолетом мне повезло. Хотя летчики, с которыми я вернулся, были незнакомые. Я их еле уговорил взять меня на борт. Крюк, впрочем, пришлось им сделать небольшой — геофизики ковыряются всего километрах в тридцати от нас. Самолет сел, а пилот даже мотор не выключил — машет мне: «Вываливайся!». Я выгрузился, а «Антон» как поддаст струей — и побежал по нашенскому такыру. Проводил я его взглядом, оборачиваюсь и вижу: бежит ко мне через пески Айна.

Нет, подумал я, все-таки люблю я свою Айнушку: так дрогнуло сердце, когда увидел. Уж так она рада мне была, вся в своих радостных этих слезах, обнимает, целует, господи помилуй... Страсти-мордасти, прямо кино. Будто уезжал от нее не на два дня, а на два года.

— Ты что? — спрашиваю. — Думала, не вернусь?

Не ответила, уткнулась носом в грудь, и показалось мне в ее поведении что-то неладное. Дал я ей сумку и велел идти домой, ждать меня. И смекнул, что в мое отсутствие, видать, на метеостанции не обошлось без событий. Точно: первое подтверждение я получил от Сапара. Бросился он ко мне навстречу, как собака к хозяину, чуть не скулил от радости.

— Володька, хорошо! Приехал! Ай, молодец!

Взяли мы с ним вдвоем ротор, и тут он мне сказал, приглушив голос:

— Скандал мы делали. Ай, пьяные были, Айнушку обижали.

— Разберемся.

Бросили мы железку в сарай, и я пошел к начальнику — отчитаться за поездку и, между прочим, поговорить о разном. Слышу окрик: «Володя, на минутку». Похоже, Юрик караулил момент, когда я направлюсь к Старику: вынырнул из своего окна, как черт из табакерки.

Я подошел. Он отогнул край одеяла, сел на подоконник и огляделся.

— Здорово, — сказал я ему не слишком приветливо, но руку, правда, протянул. Он быстро пожал ее и снова оглянулся.

— Володя, ты знай, что на меня... — Он замялся, покраснел и быстренько закончил: — В общем, я на твоей стороне. Ты можешь рассчитывать, если что...

— Если что? — переспросил я скучным голосом, будто ни о чем не догадываюсь. Я всегда его так сбиваю, этим холодком.

— Не знаю, — буркнул он сердито. — Мало ли что.

— Ах, вон оно что‑о‑о, — дурашливо протянул я. — Ну, тогда, конечно, само собой разумеется. Однако бывай, дела, брат...

Зачем я его заводил, не знаю. Наверное, потому, что сам готовился к схватке, приводил себя в боевую готовность.

Короче, сделал я Юрику ручкой, повернулся спиной и пошел к крыльцу. Деликатненько постучал в дверь и услышал насмешливый голос начальника:

— Не валяй ваньку, заходи!

Он сидел на кровати в одних трусах. В черных, семейных. Небритое лицо его оплыло — то ли от пьянки, то ли от сна. Поскольку Старый и виду не подал, что хочет поздороваться — руками оперся о кровать, шею набычил, — я не подошел, стал у порога.

— Как слетал? Ротор привез?

— Слетал хорошо и ротор привез.

Ответил я дипломатично, вежливенько так. Взял табурет, сел напротив него.

— Что новенького в управлении? — без интереса спросил Старый.

Я пожал плечами.