Разыскивается невиновный

— Да ничего особенного. Гуськов ушел на пенсию, пока не заменили. Из Сары-Молла Павел Морозенко переезжает в Айкалу, уже приказ есть.

— А в Сары-Молла кого начальником?

Спросил и на меня зыркнул.

«Догадлив ты, прохиндей, — подумал я. — И умен. В одной берлоге нам с тобой не жизнь».

— Да так, пока прикидывают, кого бы... — ответил я спокойно. — Мне вот предлагали.

— И что ты? — Он даже привстал.

— Сказал, подумаю.

— Нечего и думать! — Он разозлился. — Нет никакой нужды тебе уезжать.

«Вот тебе и на! — изумился я. — Чего-чего ожидал, только не такого. Он же спит и видит, как меня выпихнуть!».

Начальник смотрел на свои босые, не шибко чистые ноги и думал.

— Оставайся в Бабали, — сказал он хмуро. — Вместо меня. Я решил уехать...

Невероятно! Впрочем, может, он темнит? Или хочет куда поблизости?

— Поблизости? — повторил я вслух.

— Нет, совсем из Каракумов. В Россию, в общем... — Помолчал и вяло добавил: — Надоело...

И как-то он сразу на глазах обмяк: и плечи обвисли, и складки на лице расплылись. Хотел еще что-то сказать, но махнул рукой: а, ладно, мол...

Я мгновенно сшурупил: вариантик вполне подходящий. Даже идеальный.

— Значится, тоска по родине взяла. Понимаю, — сказал я, чтобы только не молчать.

Старый вроде бы не обратил на мои слова никакого внимания. Смотрю: не решается продолжать и на себя начинает злиться. Лицо его застыло, только раздвоенный нос дергался, будто на самостоятельном движке работал.

— Владимир, — сказал Старый хрипловато, — Айне придется уехать отсюда. Брат объявился... Или тот... жених ее прежний. Нашли...

Да, вот это было паршиво. Но я-то ждал эту новость давно.

— Были на станции? — быстро спросил я.

— Нет еще. Но чабаны говорят, что грозятся... На все готовы... Ей надо уехать, Володя.

— Это куда?! — огрызнулся я.

— Со мной, — сказал он через силу. — Тебе с ней все одно не жить, сам знаешь. Я ее удочерю, замуж выдам. Со мной она не пропадет, а здесь...

«Хитер, — подумал я. — Получается что-то навроде обмена. Он мне — кресло, я ему — бабу. Баш на баш, а? Дрыном ему по загривку, а не Айну».

— Зачем же обязательно с вами? — засмеялся я и со смехом потянулся. — Отправлю ее пока к матери на Украину. До того, конечно, распишемся. А с бандюгами этими как-нибудь сладим... С помощью милиции, например. А?

— Ты врешь! — Ох, как он взбеленился! — Ты никогда не женишься на ней, подонок! Ты ее бросишь, вытрешь об нее ноги и дальше пойдешь. Да-да, ты такой! Я тебе предлагаю сделку в открытую — с тобой ведь иначе нельзя. Уедем — и забуду о твоих махинациях. Напрочь забуду и Айне прикажу забыть. Иначе — смотри! Не спущу!

Раскочегарил он себя, будь здоров. Но только меня на испуг не возьмешь, я ему не сопливый Юрик. И все же, как ни разозлил он меня, решил я события не торопить, чтобы промашку не сделать.

— Ладно, поговорили, — сказал я мирно. — Мне ведь надо обмозговать, верно? Не прогадать бы, жена-то у меня — блеск! Подумаю.

Я отставил табурет, ногой распахнул дверь и вышел во двор. На душе было мерзко. Ответственное решение принимать всегда нелегко. Но когда я увидел на пороге нашего домика Айну — она вышла вытряхнуть кошму, — я понял, что никому ее не отдам. Дальше видно будет, как там у нас все повернется, а продавать ее — на‑кося, Вадим Петрович Михальников! Хватит и того, что ее пробовали продавать родственнички.

С тем и зашел к себе. Айна уже приготовила мне перекусить — на обед-то я опоздал. И пока я наворачивал салат, а потом дыню с хлебом, она мне рассказала о событиях прошедшей ночи.

Я понял, что так дело дальше не пойдет, пора Старого брать за грудки.

И любопытство скребло: какое такое письмо заставляет его навострить лыжи?

16 ЮРИЙ ОГУРЧИНСКИЙ (Из дневника)

Утром, возвращаясь с метеоплощадки, я услышал, что к станции со стороны Шартауза приближается грузовик.

В самом этом факте не было ничего примечательного, потому что примерно раз в полмесяца кто-нибудь из шоферов, пересекавших Каракумы на вездеходах, заворачивал к нам. Иногда за свежей водой, иногда — расспросить о дороге, а чаще — просто так, пообщаться. В пустыне человек рад человеку.

Тяжелый грузовик шел к нам прямиком через барханы. Об этом можно было догадаться по беспрерывным завываниям мотора, таким натужным и жалобным, что казалось: вот сейчас, сию минуту надорвется его пробензиненное сердце. Но машина благополучно перевалила через последний бархан и, резво пыля, покатила по аэродромному такыру. Я узнал вездеход «Урал», очень надежную в песках машину. Благодаря автоматической подкачке баллонов она не буксует, что ли... На такой я однажды ездил в Шартауз.