Разжигая пламя на снегу (СИ)

От переизбытка чувств ловлю мелкий мандраж. Руки на руле, как не свои, но вместе с тем, адреналиновый коктейль возвращает меня к жизни. Господи, спасибо! Лишь бы теперь пошел на поправку.

Но переступив порог палаты, мое воодушевление сходит на нет. Макс лежит на спине, не сильно отличаясь цветом от подушки. Яркими остались на лице лишь ссадины от падения об асфальт. От аппаратуры и мониторов, висящих над ним, становится немного жутко. Он тяжело дышит, видно по лицу, что рана причиняет ему боль. Карие глаза, всегда выразительные и блестящие, сейчас измученно смотрят, пока я подхожу к нему.

Присаживаюсь на краешек широкого топчана.

— Привет, — говорю почти шепотом.

— Привет, — он кладет руку, с прикрепленным к кисти катетером, на мою и слабо сжимает.

— Я очень испугалась…

— Я выкарабкаюсь, обещаю.

Вздыхаю, нежно обхватываю ладошками скулы, наклоняюсь и легонько целую в заросшую щетиной щеку.

— Только попробуй не сдержать обещание.

Он блекло улыбается, накрывает и задерживает мою ладонь у себя на груди.

— Я тебя очень люблю.

Прикрывает глаза и молчит. Я тоже не налегаю с разговорами. Перед тем, как впустить, предварительно одев в одноразовый халат и бахилы, мне провели целый инструктаж: не более пяти минут, никаких волнующих разговоров, все в тихом и спокойном режиме. Артур предупредил, что о смерти Аслана Максу не сообщали, чтобы, не дай Бог, не проболталась.

— Макс, мне разрешили только несколько минут, — перехожу на шепот.

— Побудь еще немного, — не открывая глаза, говорит он.

Ощущаю под запястьем размеренное биение сердца и прошу у Бога дать ему сил поскорее встать на ноги. Дверь приоткрывается, и дежурная медсестра сообщает, что мне пора на выход. Встаю, целую его еще раз.

— Я приду еще, выздоравливай.

Он открывает глаза, улыбается.

— Постараюсь к следующему приходу накопить силы для поцелуя.

Расплываюсь в улыбке, раз думает о таком, значит и, правда, пошел на поправку.

Прикрываю дверь и стараюсь быстрее ретироваться из отделения. Зрелище не для слабонервных. По обе стороны в палатах, с множеством коек, лежат люди, есть маленькие детки. Звенящая тишина давит на голову и страшно осознать весь совокупный размер неприятностей, а возможно и покалеченных судеб всех, находящихся в этих стенах. Хорошо, что у Макса отдельная палата.

Артур ждет меня внизу на крыльце.

— Расстроена?

— Впечатлена. Что говорят врачи? — спрашиваю с надеждой.

— Температура, державшаяся несколько дней, сегодня спала, рана тоже стала выглядеть лучше. А так еще очень слаб, сама видела.

— Да, по телефону мне показалось, что ему лучше, чем на самом деле.

— Угу, по телефону храбрился. У него стоит дренажный катетер, буквально перед твоим приходом заставил медсестру укрыть его, чтобы ты не видела, убрать капельницу и прибор, измеряющий каждые полчаса давление.

— Артур, почему в них стреляли? Кто такой Джамал?

Он напрягается.

— Не думаю, что Макс одобрит мои с тобой разговоры на эту тему. Сейчас идет следствие, давай дождемся результатов.

— Я уверена, что ты и без следствия знаешь.

— Лиза, мне нужно ехать, у меня встреча через час.

Он уезжает, а я остаюсь посреди пустого больничного двора. Вечер окутывает темнотой, душе становится зябко и одиноко. Необходимо ехать домой, напоминаю себе, что скоро приедет Альбина. Сажусь в машину, поднимаю глаза на окна реанимации. Где-то там Макс, в сознании, проведет эту ночь. О чем он думает? Куда его занесло? Просто так не стреляют в людей, как на сафари. Возможно, с ним, действительно, опасно. Но я больше не представляю свою жизнь без него. Он поселился не только в моем сердце и голове, он в каждой клеточке моего страдающего из-за него организма.

Глава 30

Лиза

Тем вечером, когда у меня ночевала Альбина, мы засиделись до полуночи. Говорили обо всем — о ее новом витке отношений с Олегом, планах на жизнь, моих проблемах, Максе. Выговорившись, решили, что не так у нас все и плохо, а еще скоро все уляжется и будет совсем хорошо, обязательно будет.

Спустя несколько дней у меня остается все меньше уверенности и настроя на хорошее. Мне никто не звонит, я ничего не знаю о Градове, не понимаю вообще, что происходит. Артур обещал звонить и информировать о его состоянии. Кроме того, я собиралась еще его навестить и Макс был не против, что же теперь произошло?

Попрощавшись с двумя дотошными клиентками, закрываю за ними дверь и, выдохнув с облегчением, падаю в рабочее кресло. Эти возрастные сестрички своими запросами попросту вынесли мне мозг. В следующий раз скину их кому-то из подчиненных. А сегодня еще встреча с новым туроператором и, возможно, заключение договора, если придем к решению о сотрудничестве. Где взять сил? Сплю я в последнее время неважно, нарастающая тревога не дает жизнедействовать полноценно. Я понимаю, что что-то не так и не знаю, что с этим делать? Не хочу навязываться его родне, но нервы на пределе, и я прихожу к мысли набрать Артура сама.

Набираю, но он не берет трубку. Ладно, может, занят и перезвонит, когда освободится.