Разжигать (ЛП)

Она засмеялась. — О, да?

— Да, они использовали коробку из-под кексов. И они подписали её. Там написано: «Папина коробка ругательств — деньги на будущего кота».

Она разразилась смехом, её голова откинулась назад, и я подумал о том, чтобы прижаться ртом к её горлу. Она использовала духи? Как бы пахла её кожа? Я быстро отвёл взгляд и снова выпил пива.

— Так они хотят завести кота?

— Да, они постоянно уговаривают меня завести питомца, и Хэлли нравится идея с котом, потому что они якобы чистоплотные животные. Но мои смены в пожарной части длятся двадцать четыре часа, так что завести питомца не получится.

— Я могла бы помочь, — предложила она. — Если ты просто скажешь мне, в какие дни ты работаешь, я смогу приходить и кормить её или его. И я могу сказать тебе, куда обратиться, чтобы приютить кого-нибудь.

— Ты не помогаешь, — сказал я ей своим лучшим голосом ворчливого отца. — Я не хочу грёбаного кота.

— Слушай, — сказала она, опуская ноги на землю и протягивая руку за кексом. — Я знаю, что происходит, когда маленькие девочки обводят отца вокруг пальца. Они получают то, что хотят.

— О, правда. — Я наблюдал, как она снимает обёртку с кекса, не сводя глаз с её пальцев. Они были длинные и тонкие, а её ногти были накрашены в тон пальцам на ногах ярко-огненно-красным цветом. Мысль о том, как эта рука обхватывает мой член, неожиданно проскочила в моей голове.

— Да. У нас с сёстрами всегда был номер, который мы проворачивали над папой. — Она разломила кекс пополам, затем слизала глазурь с большого пальца, отчего мой член начал твердеть.

— Может быть, я не такой милый, как твой отец. — Я старался звучать грозно, но я был так чертовски возбуждён, так что это было трудно. — Может быть, я лучше умею говорить «нет».

Она засмеялась, как будто знала лучше меня. — Может быть. Но даже у морского котика есть некоторые слабости.

Минеты, — подумал я, наблюдая, как она облизывает пальцы, и представляя, как её язык проводит по кончику моего члена.

— Вот. — Она пододвинула ко мне тарелку с кексом. — Мы можем поделиться.

Я не был голоден, но мне нужно было отвлечься, поэтому я взял одну из половинок и надкусил её.

Она взяла вторую половинку, и мы молча ели в течение минуты. Я изо всех сил старался не смотреть на её рот, так как изо всех сил старался сохранить свои мысли чистыми и чувствовал себя из-за этого засранцем. Когда я закончил, я вытер руки о штаны.

— О, прости, — сказала она, отправляя последний кусочек в рот. — Я должна была принести нам салфетки. Сейчас схожу.

— Всё в порядке. Мне пора идти. — Мы встали одновременно, практически грудь к груди.

Она посмотрела на меня и сглотнула. Приоткрыла губы.

«Не делай этого, придурок», — сказал я себе.

Но она была права — у меня были слабости, и сейчас её рот был первым в списке.

Не раздумывая, я обхватил её за плечи и прижался губами к её губам. Она издала тихий удивлённый звук, и я почувствовал, как её тело прильнуло к моему. Она приподнялась на носочки, приоткрыв рот, чтобы я мог почувствовать её вкус — манящее сочетание солёного и сладкого. Она обвила руками мою шею, и я провёл руками по её спине. Её язык коснулся моего.

«Прекрати это, блять, сейчас же», — сказал голос в моей голове.

Но я не только проигнорировал его, я подхватил её за заднюю часть бёдер, и она ахнула мне в губы, обхватив меня ногами. Схватив её за задницу, я притянул её к себе и стал двигать ею вверх-вниз по своему члену.

Свеча на столе затрещала и вспыхнула, заставляя нас обоих подпрыгнуть. Я резко опустил её на землю и отступил к своему стулу, увеличивая между нами расстояние.

— Чёрт. — Я поднял руки, как будто она просила меня положить их так, чтобы она могла их видеть. — Мне жаль.

— Нет, не извиняйся. — Она покачала головой. — Это просто… это просто случилось.

Я постоял там ещё секунду, наблюдая, как быстро поднимается и опускается её грудь, чувствуя, что не я один не могу отдышаться, и я знал, что если не уйду оттуда, то снова окажусь со своим языком у неё во рту.

А может, и в других местах.

— Спокойной ночи, — сказал я и быстро скрылся в своём доме.

Закрыв за собой раздвижную дверь, я прошёл на кухню и упёрся двумя кулаками в стойку. Закрыв глаза, я склонил голову.

Какого хрена? Что заставило меня сделать это? Неужели я был таким слабым? Девушке было всего двадцать два! Ей было двадцать, блять, два, а мне тридцать четыре с двумя маленькими дочерями, и я не имел права прикасаться к ней. Ради всего святого, она была больше ровесницей Хэлли, чем моей.

Разозлившись на себя, я подошёл к холодильнику и достал ещё одно пиво, со злостью открутив крышку. Это напомнило мне, что я оставил две пустые бутылки на её столе — теперь она, вероятно, думает, что я один из тех мудаков, которые никогда не убирают за собой и ждут, что это сделает женщина, прямо как мой отец.