Разжигательница

Мы с Лео молча идём по коридору, через зеркальные двери и потом по небесному мосту. Я чувствую запахи дворца: горячий хлеб с кухонь, горящие дрова в каминах и постиранные душистым мылом простыни, сохнущие во дворике. Как такое опасное место может ощущаться таким уютным? Справа от себя я слышу звонкий смех — возможно, служанки присели на минутку отдохнуть или придворные дамы гуляют под солнцем по лабиринту в саду. Сегодня солнечно, и отчётливо видно всю грязь цитадели по левую руку. Даже дождь её не смоет.

— Сюда, — говорит Лео, не сбиваясь с шага.

Я не готова пока на него посмотреть, но краем глаза я вижу платок, который он достал для меня. Бесполезный жест — как будто маленький кусок ткани сможет вытереть моё залитое кровью платье, — но его доброту сложно не оценить.

Часть меня хочет доверять ему, но то, как обратился к нему король, мне слишком знакомо. Я точно знаю, что каждое моё слово будет передано в отчёте.

Мы поднимаемся по большой изогнутой лестнице, и он достаёт из кармана ключ. Лео не просто держится прямо, он весь напрягся, словно что-то скрывает. Он ни разу не взглянул на меня, с тех пор как мы покинули тронный зал, и ни слова не сказал до этого момента.

— Леди Рената, — обращается он. Я останавливаюсь посреди просторной комнаты с резными столами, дофиникийскими занавесками, хрустальными люстрами, шёлковыми простынями, изготовленными шелкопрядами из провинции Сол-Абене… Заливая кровью ковёр.

— Я говорила тебе не называть меня так, — меня бесит, как мягко звучит мой голос. Будто пыль, которая плавает в воздухе, освещённая солнцем.

— Я не знал…

— Давай не будем об этом. Я знаю дорогу в свою клетку. Ты свободен.

— Может, вы и не хотите называться леди, но приказываете как настоящая аристократка, — замечает он, пытаясь выдавить улыбку. «Кривые улыбки — кривые намерения», — частенько говорила Саида. — А теперь, с вашего позволения, я наберу вам ванну.

— Я принимала ванну вчера, — мысль о пустом расходе такого количества воды кажется абсурдной. Я ведь не бежала по грязи, даже не вспотела, а кровь довольно легко смывается.

— Судья Мендес дал мне чёткие указания. Вам предстоит отчитаться об ужине и подготовке.

Мне кажется, я тону. Тело не слушается. Усталость в каждой его клеточке. Лео опять ловит меня за секунду до падения.

— Вы не привыкли, чтобы о вас заботились, да? — ласково спрашивает он.

Внезапно я чувствую себя снова той маленькой девочкой во дворце — этим жадным, глупым ребёнком, — слепо не замечающей, что происходит вокруг неё. Я не хочу быть той девочкой. Вообще не хочу никем быть. Как долго у меня получится притворяться, что я не могу пользоваться магией? Может, я не создана для этого. Может, мне лучше сдаться и уступить, потому что все пути, которые я выбираю, ведут к моей гибели.

Лео помогает мне аккуратно раздеться. Я даже не чувствую его прикосновений к своей коже, только ткань. Он уже держит новое платье для меня. Я слишком устала, чтобы возражать. Сажусь перед зеркалом, пока он набирает ванну. Интересно, что бы сказали Марго или Эстебан, если бы увидели эту водопроводную систему? В Анжелесе мы купались разве что в холодных прудах и озёрах, а горячие источники были в дне пути на север.

Вырываю цветок из своих волос и прячу его в карман халата, пока Лео выбирает флакончики с жидким мылом и маслами и губку вместо жёсткой щётки. Он выливает содержимое двух флаконов в воду, и на поверхности появляется яркая жёлто-голубая пена, от которой вода становится насыщенного зелёного цвета.

«Достаточно», — голос незнакомца вырывается из воспоминания.

Глубоко вдыхаю и заталкиваю подальше тоску, проходящую сквозь мою кожу, как нить в моей раненной ладони. Сажусь в ванну, горячая вода расслабляет мои уставшие мышцы.

— Всё прошло лучше, чем я ожидал, учитывая все обстоятельства, — прозиносит Лео.

— Да, просто замечательно, — сухо отвечаю я. — Для человека, завоевавшего целый континент, он просто душка.

Глаза Лео расширяются, и я понимаю, что это была слишком вольная фраза. Он намыливает мои волосы белой пеной.

— Никогда этого не повторяйте, Рената.

Хотела бы я взять свои слова назад.

— Прости, я забылась.

Что такого есть в Лео, что заставляет меня быть менее осторожной? Или это я от одиночества, окутавшего меня, точно саван? Может, поэтому его приставили ко мне?

Лео пожимает одним плечом и выливает масло на свои ладони. Он поднимает руки вверх:

— Вам когда-нибудь массировали плечи? В одном из нижних районов есть захарианская купальня. Настоятельно советую там как-нибудь побывать. Ваше тело просто каменное.

Качаю головой.

— Не думаю, что судья Мендес одобрит.

— Вы правы. Но это божественно приятно, — он кивает и передаёт мне губку. — Держите.

Почти вся кровь смылась в воде, но осталось несколько засохших пятен на ключице. Не хочу наслаждаться этим. Ни дружбой, которую так легко предлагает Лео, ни всеми этими вещами, которых у меня не было все эти годы.