Re:мейк

Как Полоний наставлял Лаэрта перед отъездом:

И в память запиши мои заветы:
Держи подальше мысль от языка,
А необдуманную мысль – от действий.
Будь прост с другими, но отнюдь не пошл...
Всем жалуй ухо, голос – лишь немногим:
Сбирай все мненья, но свое храни.

Ольга, заботливо поправляя ворот моей куртки, бубнила перед выходом: «Не болтай особо, держи паузу. Пусть разговорится сам. Тогда быстрее поймешь, что он за человек. Но и скучать ему не давай. Подумает, что зануда какая-то».

Я вскинула руки и продекламировала: «О! Твои слова... Я их замкнула в сердце, и ключ от них уносишь ты с собой».

Как и условились, Алексей дожидался меня за столиком у окна. Я немного помедлила на входе в кафе, чтобы унять внезапное волнение и рассмотреть его отстраненно, как диван в магазине. Шатен. Аккуратная стрижка. Очки. Слегка вытянутое бледное лицо. Довольно интеллигентное. Синий джемпер. Он бы вписался в интерьер моей кухни – застенчивый и скромный, за ужином тихо просил бы передать хлеб или ножик. Он мне понравился. И мама бы одобрила. Я подошла. Он улыбнулся, обнажая крупные неровные зубы:

– А я без вас ничего не заказывал. Что вы будете?

– Даже не знаю...

Мы долго листали меню, стараясь не смотреть друг другу в глаза, и обсуждали блюда, словно это и было целью нашей встречи – хорошенько выпить и подкрепиться. Обоюдоострое общение не складывалось. Он постоянно путался, вольно переходя с «вы» на «ты». Вопреки всем наставлениям, я солировала – выбрала еду и напитки, рассказала о зимней поездке в Таиланд. Могу поклясться, что несколько моих историй были очень смешными, вдохновение разрасталось вольно, как ветви одинокого дерева на холме. Мой же новый знакомый пару раз вымученно улыбнулся, откликнувшись: «Я тоже люблю ездить везде. Летом, вот, с батяней на Ладогу ездили». И умолк. Он вел себя скромно, степенно, как дьяк за пасхальным столом с архиереями, молчал и крутил солонку в руках. Мне представлялось, как он, зевая, крестит рот. Нет, я нисколько не проиграла бы, если бы встретилась сама с собой в этом кафе, с таким собеседником скучать бы не пришлось.

Принесли коньяк. Выпили за знакомство. Закусив лимоном, он сморщился и чихнул. Коньяк решили повторить. На эстраде заиграл гитарист. Стало шумно. Посетители прибывали.

Алексей вдруг сказал, перегнувшись через стол:

– Вот спрашиваешь, чем я занимаюсь? – Он тоскливо оглянулся на гитариста. – А я окна вставляю.

– Какие окна? – по возможности заинтересованно спросила я. Мол, окна так окна. Будем говорить про окна, про двери и лестничные пролеты. Пока не позвонит Ольга.

– Такие пластиковые, – с вызовом ответил он и откинулся в кресле, словно обессилел от трудного признания. – Обычные пластиковые. Обычный такой парень, каждый день мешки таскает...

– Здорово, – что я могла ответить? – Я тоже сейчас ремонтом занялась...

– Да, здорово, ниче не скажешь! Класс, – он сощурил покрасневшие глаза. – Круто. Тачки, там бабок охренных нет. Ну, че еще ищут в Интернете?

Я не мешала ему выговориться. Кто-то обидел его. Когда-то этот обычный парень полюбил, может быть, впервые. Он увивался за ней, как простодушный щенок за мудрым, сердитым псом. Она, крашенная, длинноногая и амбициозная, предпочла другого. И перестала его замечать, изредка снисходительно кивала при встрече, поигрывая ключами от новой машины. Она выглядела счастливой – разочарования впереди.

– Ну че бабам еще надо? Дом на Кипре? – Он опрокинул салфетницу со стола, неуклюже махнув рукой.

Мы привлекали внимание. На нас косились с соседних столиков. Пожалуй, на семейный ужин его звать не следует.

Алексей собрал салфетки с пола.

– Дома на Кипре тоже нет, – виновато проговорил он, вынырнув из-под стола.

– У меня тоже нет дома на Кипре. Только дача в Ивангороде. Прямо на берегу озера. Я с родителями очень люблю там рыбачить, – колыбельным голосом говорила я, – особенно по утрам, пока не жарко...

...Мы выходили затемно, а когда гуськом добирались до дамбы, слабый рассвет едва освещал небо. Над озером вздрагивали последние звезды. Воздух, теплый и влажный, недвижимо стыл в ожидании знойного дня. Отец не спеша выкладывал из рыбачьей сумки снасти, разматывал удочки, мама набирала воду в ведро. Молчали, боясь спугнуть рыбу. Я первая забрасывала удочку и могла по часу гипнотизировать поплавок. Мама беспокойно переминалась с ноги на ногу, доставала из пакетов бутерброды и шептала срывающимся голосом: «Юрочка, съешь хоть один, не позавтракал же»...

Алексей-35 обмяк в кресле.

– Марина, а у вас есть мечта? – неожиданно спросил он.

– Мечта? – Я задумалась. Зазвонил телефон. Ольга.

– Да, – сказала я громче обычного. – Что, что, уже закончили? Подождите, пожалуйста, сейчас подойду.

– Вас понял, – ответила Ольга. – Иди домой, на домашний потом перезвоню, расскажешь.

Я потянулась к сумке и сказала как можно более непринужденно: