Re:мейк

В нем было все то, чего недоставало мне: цельность, прямота, сочетание доверчивости к людям и недоверия к их словам. Он умел судить, но не осуждать. После провала на медкомиссии в летном училище, после многочисленных житейских неудач, развода родителей и нового брака матери он не сдался, не бросил занятий. Сначала учился в ДОСААФе, затем в летном клубе у Павла Александровича. Он рассказывал, опершись на локоть, как стало тесно в старой квартире новой семье. Маминым мужем стал знаменитый питерский режиссер. Андрей переехал к бабушке и в восемнадцать лет обрел полную самостоятельность. И ни словом не обмолвился Андрей, как стал он, взрослый сын, не нужен и неудобен, напоминая матери о возрасте. А на дворе начало девяностых – пора кооперативов и малиновых пиджаков.

– Мы с друзьями мясной кооператив открыли. Рэкетиры наехали. Хорошо, что жив остался. А сколько одноклассников сгорело! Спились, застрелили, посадили.

– А почему ты вдруг решил летать?

– У меня же мама – стюардесса, – воскликнул он, теребя мои волосы. – Представляешь, Мари-нушка, я еще не родился, а уже летал. У меня не было выбора.

Так я слушала, слушала и уснула незаметно, в слепящем свечении счастья, словно в комнате горела сотня огней. Так и проснулась, когда хлопнула дверь. Родители ушли.

– Андрюша, – тихо позвала я, не открывая глаз, коснулась губами его виска. Не открывая глаз, прильнула к нему...

Зазвенел телефон. Как некстати! Я свесилась с постели, нашаривая сотовый на полу.

– Марина, ты дома? Я забегу через полчаса? – плачущим голосом проговорила Наташа.

– Может, позже?

– Ты не дома? Неужели на аэродроме? – удивилась она.

– Дома, – я старалась говорить как можно тише, но Андрей проснулся, посмотрел на часы и мгновенно вскочил.

– А чего ты не можешь? Дверь открыть?

– Дверь открыть могу, – покорно ответила я, в самом деле, пусть приходит. Теперь, когда Андрей встал, все равно.

– Хорошо, хорошо – обрадовалась Наташа. С кухни донеслось:

– Марина, покажи, где соль лежит.

Андрей в переднике готовил завтрак. Опершись о дверной косяк, я с умилением наблюдала, как он сосредоточенно нарезает хлеб, сыр, выкладывает масленку из холодильника. Думаю, что бы он ни делал тогда, все вызвало бы у меня восторг и умиление: читал бы газету, пил кофе или вовсе сидел на стуле нога на ногу.

– Яичница-глазунья, – сказал он. – Мое фирменное блюдо, приготовлю и побегу на работу. Начальство, как известно, не опаздывает, а задерживается, но меру тоже надо знать. Еще домой надо заехать, переодеться.

– Ко мне сейчас подруга зайдет, – говорила я, обнимая его, – ненадолго.

– Вот и отлично, позавтракаем вместе. Какие планы на вечер?

– Мы идем в кино. Забыл? – на ходу сочиняла я.

– Ну почему же сразу забыл? Все помню. Кино, потом кафе. Я освобожусь в шесть, – нашелся он.

– Давай на Гостинке встретимся, там Дом кино рядом. Всегда какой-нибудь неплохой фильм показывают.

Наташа появилась, когда Андрей раскладывал яичницу. Взбудораженная. С красными глазами.

– Прихожу домой, – всхлипывала она в дверях, – пахала весь день, пахала. А он говорит: «Почему ты холодильник не разморозила?» Инга сказала: «Такого папы нам не надо». А он назвал Ингу дебилом. А Инга ему в ботинок написала...

– Наташа, у меня гости, – смущенно прервала я, когда в прихожей появился Андрей. Перед ней, такой удрученною, мне неожиданно стало неловко за свое счастье, и это отравляло торжество.

– Знакомься, Наташа. Это – Андрей.

Он вышел в прихожую с лопаткой в руках и улыбнулся. Я с гордостью посмотрела на него, словно он, высокий, красивый и сияющий, – творение моих рук. Наташа повела себя странно, застыла без движения и вдруг порывисто отшатнулась от него к двери, словно ее сбила набежавшая волна. Я ухватила край не то длинной блузы, не то короткого платья, похожего на автомобильный чехол:

– Наташа, подожди, ты куда? Пошли с нами завтракать.

Она мелко затрясла головой.

– Идем, идем, – уговаривала я, вталкивая ее на кухню.

За столом она не вымолвила ни слова, затравленно глядела на Андрея. Стараясь сгладить неловкость, я говорила без остановки и поймала себя на мысли, что добавляю, совсем как мама: «Правда, Андрюша?

Помнишь, Андрюша?» Наташа меня потрясла: неожиданно встала, острая и прямая, как весло:

– Мне надо домой! Я потом! Я как-нибудь зайду, – выдохнула она и вышла.

Мы с Андреем переглянулись.

– Экзальтированная особа, ничего не скажешь, – вздохнула я. – Зачем приходила? Не обращай внимания, она всегда была немного странная.

– Нормальная девушка, – пожал плечами Андрей. – По-моему, просто в семье проблемы. Это бывает.

– Демоническая женщина, – позже прокомментировала Ольга, заливаясь циничным смехом. – Она же мужиков нормальных боится. Ты что, не поняла? Живет с какими-то чмошниками. Хотела бы я глянуть, хоть одним глазком, как она с ними спит.