Реабилитация

все негативные и мучительные; они терзали чувством вины и стыда, не позволяя в полной

мере погрузиться в своё горе. Она любила Даниэля — это Лорен сумела отфильтровать от

кипящей грязи, бурлящей внутри. А какая эта любовь… она не была уверена, что может

разобраться. Впрочем, Лорен было всего двадцать лет и ни малейшего опыта.

Она хотела помочь Даниэлю, но он не желал, чтобы его спасали. Её сердце умерло при

виде того, как он поддался самым извращённым и неконтролируемым порывам. В

бесконечной самонадеянности Даниэль думал, что может справиться в одиночку, просто

переместив свои неврозы с одного объекта на другой.

Для заполнения пустоты мужчина пытался использовать Лорен, а не химические

вещества или распущенность. Теперь, увидев, как это всё обернулось, Лорен почувствовала,

— ею манипулировали словно объектом, в большей степени, чем, когда она предлагала

девственность в обмен на деньги. И с тем, что ей заплатили, она не могла выдвинуть никаких

претензий, не покривив душой. Вся эта история казалась избитым сценарием из плохой

постановки. Если бы не реальные трагедии, перевернувшие их существование.

Энергично моя посуду в мексиканской таверне, Лорен продолжала надеяться на

раскаяние Даниэля. Мечтала, как он отправит ей сообщение или букет. Возможно, в один из

дней она вернётся домой поздно, а на углу дома будет поджидать лимузин с обычно

терпеливым водителем, который откроет дверцу, обращаясь к ней мисс Лорен.

Стопка грязной посуды, поставленная перед ней со стуком, вернула её на землю. Через

несколько дней домой вернётся Кларк, его должны встретить идеальный порядок и чистота.

Лорен нужно подготовиться, чтобы выглядеть весёлой, и сохранить новую работу, которая

кормила их обоих. Ещё должна помочь брату, шаг за шагом возобновить физиологическую

жизнь восемнадцатилетнего парня и снова начать строить планы.

Будет неплохо, если Кларк продолжит учиться. Конечно, тяжелая в физическом плане

профессия ему больше не подходила. Обучение в университете могло предоставить более

широкие профессиональные возможности, а также позволит постепенно возобновить

физическую активность.

Да, но деньги? Вот они, всегда в засаде — проклятые деньги. О работе с Аидой не

шло даже речи, Лорен предпочла бы умереть на месте. Оставался ещё вариант: стать

шлюхой. Время от времени Лорен ласкала себя по ночам, когда была слишком усталой и в

отчаянии, чтобы заснуть. Иногда, словно днём, у неё не получалось справиться ни с

жестокой и злобной, кусающей печалью от потери Даниэля, ни с мучительной болью, которую доставляло колено.

Лорен продолжала прокручивать нож в ране, недовольная тем, сколько уже

настрадалась, и делая вид, что всерьёз задумывается о том, чтобы стать профессионалкой. Ни

груди, ни форм — и что с того? С её юношеским телосложением, возможно, она станет

приятным отвлечением от многих силиконовых кукол. Жирные и мерзкие клиенты станут

одевать её как маленькую девочку, ласкать и предлагать конфеты, прежде чем засунуть ей в

горло, пока её задница будет предлагаться их другу. Да, она наверняка заполучила бы свой

кусок рынка, если бы дорожила многочисленными уроками Аиды.

Неужели она выжила, чтобы закончить вот так? «Мама, где ты?» — тихо взмолилась

Лорен.

Лорен так старалась избежать ошибки, совершённой матерью, и теперь вляпалась, по

самое не хочу. Этот мужчина вошёл в неё со всеми своими пороками, уродствами, гадостями, которые опробовал и на ней. Даниэль был потерян, проклят, безнадёжен. И всё же Лорен его

любила.

Она должна забыть его как можно скорее, оторвать, как живую плоть, искоренить из

каждой мысли, коснуться дна отчаяния, и тогда, со временем, спустя годы, всё может

улучшиться. Лорен должна подумать об отце. Она сильно зажмурилась, пытаясь вспомнить

изуродованное пьянством лицо: испещрённый фиолетовыми венками нос, рябая кожа, провисшие щёки, чёрные и сломанные зубы, налитые кровью глаза.

Лорен постаралась наложить на него идеальные изящные черты Даниэля, холёную

улыбку, глаза цвета глубокого моря с кристально чистыми белками. Она мысленно

переходила от одного образа к другому и обратно, пока картинки не совпали. И ясно увидела

(словно Даниэль стоял напротив), каким он станет через несколько лет. Лорен тут же

мысленно сфотографировала этот образ: грубый, унылый, озлобленный, состоящий из

омерзительных отметин пороков и презрения к себе; и решила, что именно эту картинку

будет всегда держать в голове.

Об этом причудливом слиянии лиц Лорен заставляла себя думать всякий раз, когда в

конце смены надеялась найти в телефоне сообщение, или ночью, когда между ног возникал

новый пожар, предательски иррациональный. И при каждой мысли, которая осмеливалась

вернуть её в прошлое, к тому Даниэлю, который, скорее всего, никогда не существовал, кроме как в их фантазиях.

Актёр, пожалуй, лучший в мире на этом поприще. Лорен и купилась. Он сыграл роль, которой подходил идеально. Сам поверил в персонажа верного и страстного влюблённого.

Получился фильм, как и любой другой, за исключением того, что Даниэль сам написал