Реабилитация

девушкой, случайно выбранной среди неудачников Лос-Анджелеса.

Это случилось, когда Даниэль ослабил бдительность, прислушиваясь к своему сердцу

и члену. Он стал мягче, изолировался, отвлёкся, отупел. А в его окружении это могло

означать смерть. Рон почувствовал запах ослабленного альфа-самца и воспользовался этим, чтобы попытаться смертельно атаковать того, кто до этих пор его кормил.

В Даниэле бурлил гнев. И когда он закурил руки заметно дрожали. Один из

полицейских изучающе на него посмотрел, возможно, пытаясь понять причину такой

напряжённости. Даниэль увидел это и понял, что жизненно важно восстановить контроль.

Ему пришлось быстро вернуться к прошлому Джей Кею — жёсткому, решительному, тому

кто никогда ничего не боялся и кому было на всех насрать. Любой ценой.

Когда полицейские удалились с соблюдением всех необходимых формальностей

между следователями и адвокатом, Даниэль оказался один на один с Лорен. Она сидела

рядом с ним на диване, вцепившись в рубашку своими тонкими руками. Из-за такой близости

Даниэль почувствовал себя неуютно. В этот момент ничто не казалось ему более желанным,

чем возможность остаться в одиночестве, и рассматривать себя в зеркало, извлекая из своих

глаз необходимые ему силу и решимость.

Лорен же хотела быть рядом, поговорить с ним и заставить говорить его. Она хотела

расспросить, ведь было ясно как день — Даниэль страдает от потери своей бывшей девушки.

Лорен хотела убедиться, что Роуз ничего для него не значит. Хотела стать лекарством, облегчением всех его страхов и страданий.

Но лекарство для Джей Кея существовало только одно. Он старался быть добрым, заботливым, любящим, но Лорен не хотела возвращаться в постель одна. Даниэлю пришлось

принудить себя, чтобы не потерять терпение, вспомнить то хорошее, что ему удалось извлечь

из этой маленькой женщины, напомнить себе, как сильно он желал и жаждал её каждое

мгновение в предыдущие дни.

Лорен не замечала, как проигрывала битву, слово за словом, жест за жестом. Она не

поняла, что ей нужно удалиться по-хорошему. И лев решил дать ей предупредительный

шлепок лапой, как детёнышу, который не хочет оставлять взрослых в покое и упрямо

семенит вокруг.

— Одри! — громко окликнул он повара.

Несмотря на очень поздний час, весь персонал был разбужен и допрошен полицией.

Пожалуй, сегодня никто больше не собирался спать.

— Да, господин, вы хотите кофе?

— Принеси мне виски.

Женщина выглядела ошарашенной.

— Господин, по вашему особому распоряжению мы не держим дома алкоголь.

Джей Кей демонстративно повернулся к ней, пронзая пугающим холодным взглядом.

Он произнёс по слогам приказ ещё раз самым леденящим кровь тоном.

— Какое из этих слов тебе не понятно? Принеси. Мне. Виски.

Одри отступила с широко открытыми глазами, ища помощи в ещё более испуганных и

потрясённых глазах Лорен.

Женщина исчезла на кухне, чтобы найти решение этого приказа — столь

несвоевременного для позднего часа, но, прежде всего, столь разрушительного по значению.

Когда через несколько минут она появилась с хрустальным стаканом на маленьком

серебряном подносе, Джей Кей ощутил, как сердце совершило прыжок вниз.

Он алчно потянулся к этой, столь желанной жидкости, которой решил ввериться снова

со всей душой и полностью отдавая себе отчёт. Но его взволновал не только янтарный цвет

алкоголя, но и блеск подноса. С ещё большей жестокостью в воспоминаниях Джей Кея

всплыли линии порошков, которые раньше украшали параллельными царапинами его

столовое серебро. Серебряные изделия его дома. Его вилла.

Игнорируя встревоженное выражение на лице Лорен, он заглотил в один глоток

неразбавленный виски. Через несколько мгновений ощутил удар по животу, сердцу, мозгу.

— Мне это на самом деле было нужно, — обратился он к девушке, но вместо

оправдания послышалось удовольствие.

Лорен смотрела на него с гримасой разочарования и отвращения.

— Я не начну заново, обещаю тебе. Я выбрался, теперь могу это контролировать.

Лорен молча покачала головой и вырвалась из объятий, медленно ускользая от любого

контакта. Но прежде чем она смогла сбежать, сознание Даниэля охватила паника, и он

схватил её за запястье, быстрый, как хищник. Внезапно он осознал, что боится остаться в

одиночестве, он продолжал нуждаться в Лорен. Даниэль возненавидел себя за это и за то, о

чём попросил нежным и умоляющим голосом.

— Не оставляй меня, Лорен, пожалуйста, не ради виски на два пальца. Ты мне нужна.

Мы должны пройти через это вместе. Меня пытаются похоронить, убить, поставить в центр

скандала. Меня не волнует Роуз, я имею в виду, мне очень жаль, что с ней случилось, но она

никогда не имела для меня значения. Останься, прошу тебя.

Лорен вырвалась из его хватки, не говоря ни слова, и он позволил ей отойти на

расстояние, на котором девушка чувствовала себя в безопасности. Затем Даниэль начал

медленно приближаться к ней, словно змея, гипнотизирующая свою добычу, прежде чем

раздавить её и проглотить. Он отвлекал её легкими прикосновениями к волосам, к

расстегнутой на груди блузке, к покрытым розовым лаком ногтям, не смея прикасаться к

коже Лорен.