Реабилитация

Ежов меньше, чем через год пройдет тем же путем смертника, но через мрачно знаменитый «Сухановский застенок» – секретную особорежимную тюрьму НКВД – и через его нового руководителя Л.П. Берию. «Сухановский застенок» располагался на станции Расторгуево вблизи Москвы и был оборудован в помещениях бывшего православного монастыря Екатерининская пустошь, где имелось все, начиная от «черных воронов», закамуфлированных под обычные продуктовые грузовики с надписью «Хлеб», «Молоко», и вплоть до миниатюрного крематория. Ежов испытает то, на что очно и заочно обрекал сотни тысяч соотечественников.

Из дела Т.П. Малиновской. Фото из архива автора

Прах второго палача Вышинского спокойно и торжественно хранится в Кремлевской стене. Много десятилетий подряд здесь по праздничным дням ликующие колонны демонстрантов приветствовали очередных руководителей большевистской партии и Советского государства и невольно отдавали незаслуженную дань уважения автору «царицы доказательств», любителю слова «расстрел» и другим организаторам и исполнителям массовых репрессий против собственного народа, похороненным здесь же на площади под названием Красная…

Судьба была безжалостна и к другим палачам молодых супругов.

«…Изуверская метода сваливать все «на перегибы на местах», «головокружение от успехов» сказалась и здесь: подписав весной 1937 года решение о применении пыток к подследственным и развязав самые низменные, зверские инстинкты у тех, кому предписывалось любыми средствами добиться нужных следствию показаний, Сталин и его присные недрогнувшей рукой подписывали через два года тысячи смертных приговоров палачам, ставших нежданно для них самих такими же жертвами»[19].

31 мая 1939 года Военная коллегия Верховного Суда СССР «за необоснованные аресты граждан и фальсификацию следственных дел» осудила Вайнштейна П. Э. к пятнадцати годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях НКВД и Кричмана С.А. – к двадцати годам ИТЛ. Кроме того, четырнадцать карьеристов-фальсификаторов бывшего УНКВД по Свердловской области по решениям судебных органов было расстреляно, в т. ч. Дмитриев Дмитрий Матвеевич (псевдоним; настоящее имя Плоткин Меер Менделевич. – прим. автора), начальник Свердловского УНКВД, в декабре 1937 года награжденный орденом Ленина, комиссар госбезопасности III ранга (в 1931 году был следователем по делу «союзного бюро меньшевиков», а в 1934 году – помощником начальника следственной бригады по делу об убийстве С. М. Кирова – прим. автора) и его заместитель Боярский Наум Яковлевич. Палачи высшего ранга убирали лишних свидетелей их преступлений…

Раскопки на местах расстрелов. Фото из открытых источников

В чем причина стойкого и мужественного поведения Татьяны Петровны и Абрама Борисовича? Ведь до них, как правило, более жизненно зрелые, физически и духовно очень сильные мужчины не выдерживали психологического давления со стороны вайнштейнов и кричманов. А арестованные ранее Калачев, Вологодин, Бочкарев-Мокин и многие другие «харбинцы», которых обманом, угрозами или пытками заставили оговорить себя, родственников, друзей и знакомых, уже были расстреляны. Что давало им силы бороться до конца, не отступив и не предав никого?

Они переживали еще только утро своей жизни. Все должно было к ним прийти: и творческие высоты, и признание публики. И дети. Все мечты угасли враз, как искорки. Умерли и имена этих талантов, их велели забыть так же, как и миллионы других имен, погубленных огнем политических репрессий.

Мы открыли тогда эти имена, чтобы сказать правду. И эта правда не только в том, что произошло, а и в том, что были люди высокой чести и мужества, которых ничто не сломило. Коллектив Свердловского государственного академического театра музыкальной комедии может гордиться своими коллегами Татьяной Малиновской и Абрамом Субботовским.

Останки Татьяны Петровны и Абрама Борисовича, как и тысяч других уральцев, расстрелянных в городе Свердловске, покоятся между 12-ми километрами нового и старого Московских трактов на территории учебно-спортивной базы «Динамо» и на прилегающей территории.

Вот так, эксгумируя самые отвратительные страницы истории России, сотрудники подразделения КГБ по реабилитации восстанавливали добрые имена невинно погибших, о которых в 90-е годы не помнили даже очень старые сотрудники Свердловского государственного академического театра музыкальной комедии. И нельзя было этого не сделать, глядя в глаза вечно молодым Татьяне Петровне, Абраму Борисовичу и многим, многим другим невиновным людям, которые со старых фотографий смотрели на нас с надеждой. Нельзя оставлять в нашей страшной истории никаких «белых пятен» еще и потому, чтобы никому и никогда неповадно было делать что-либо подобное.

Протокол допроса Боярского в 1954 году. Фото из открытых источников