Реабилитация (ЛП)

или поздно тебе придётся открыть мне секрет твоего косметического крема... Я распакую

свои сумки, ты не против?

За время, что он вносил в дом чемоданы, Бетт из прошлого исчезла. «Как долго будет

длиться эта история? Пока он не стабилизируется, спускаться к озеру будет опасно», —

подумал он, понимая, что в картонной коробке о консервы с фасолью продолжает биться

бутылка. Даниэль положил еду на кухонный стол, и обнаружил неприятный сюрприз, — руки

сильно дрожали. Он был готов, но почувствовать такое своим телом было совершенно

другим видом ощущений.

«Бороться с двумя проблемами лучше, чем с одной», — подумал он.

Отказ от алкоголя вызвал бессонницу и тремор, отказ от кокаина — онемение и

депрессию, а также, как он уже убедился, — галлюцинации. Если повезёт, они найдут между

собой равновесие.

Даниэль вовсе не был голоден, но возня на кухне, позволяла отвлечься и занять

некоторое время. Несколько дней в болезни, а затем начнётся его великолепный отпуск. Он

мог это сделать. Открыв двери кладовой, Даниэль с удовольствием заметил, что Бетт

(настоящая), позаботилась обо всем. Были сделаны запасы всех видов.

Обонятельная память поразила его мозг так же быстро и ясно, как удар стилетом. Как

в подобной этой кухне, давным-давно, будучи ребёнком сидел он с книгами, и как его звала

очень сладким голосом женщина, пока суетилась у плиты: Даниэль, хватит учиться, сделай

перерыв, полдник почти готов…

«Ладно, будут блины».

«Было бы неплохо, — подумал, нагревая железную сковороду, — было бы здорово, если и Лорен они тоже нравятся с кленовым сиропом».

* * *

Он проснулся посреди ночи мокрый от пота. Боль, словно удары молотка, разбивала

голову, и его трясло от невыносимых спазмов рвоты. Даниэль попытался добраться до

ванной, но в темноте не смог найти дорогу; думая, что находиться у себя дома, он с силой

ударился ногой о шкаф, который не должен был стоять на пути согласно устаревшим

ментальным картам.

Боль усугубила боль, но она привела его в сознание и вернула к реальности. Даниэль

включил свет, нашел туалет и вырвал в него даже то, чего не знал, что имел. Дрожь стала

более сильной, теперь она сотрясала всё тело, и он едва смог удержать в руке стакан воды, запивая двойную дозу обезболивающих. Мужчина заставил себя пить, потому что читал: в

эти моменты обезвоживание может стать дополнительной проблемой. Прикладывая

огромные усилия, он вернулся в постель.

Ему было так плохо, что он распластался на кровати, без возможности снова заснуть; настороженный ум был начеку, тело сотрясалось от потоков страданий и конвульсий. Ничто

из того, что он испытывал до сих пор, даже издалека не напоминало то, как организм

реагировал на внезапную утрату обычного топлива. Даниэль принудительно закрыл глаза, чтобы не оглядываться по сторонам в поиске того, что могло смягчить его мучения.

Потребность в капле алкоголя была такой сильной, что ему почти казалось — он

раздвоился. Один, — Даниэль инертный и дрожащий, — остался лежать залитый холодным

потом, его мышцы болели от напряжения, а мозг пульсировал ножевыми ударами синхронно

с сердцем. Другой же, — Джей Кей — встал, пошатываясь пошёл на кухню, дотянулся до

самой высокой полки и неуверенно приклеил губы к запретной бутылке, обожающим языком

облизал прозрачные капли, позволил им с вожделением скользить по его подбородку, шее, груди. Мужчине казалось, он видит самого себя обнажённым, поливается этой

благословенной жидкостью, чувствует, как она течёт в груди, в мозге, в каждой артерии

вплоть до тех, что расположены в пенисе. Представлял, как под благотворным воздействием

джина набух член, и что перед ним на коленях стояла Лорен. Она забирала полупустую

бутылку из его руки, и выливала остальное на утолщенный член и яйца, а затем наклонялась, чтобы вылизать каждую разлитую каплю, пытая Джей Кея до смерти, не давая кончить.

Пока он ласкал это видение одновременного блаженства и проклятия, обезболивающее постепенно стало успокаивать боли, втягивая его в забытьё, которое

внезапно превратилось в тяжелый сон без сновидений.

Наступил день, когда он пришёл в сознание. Тремор несколько уменьшился, как и

тошнота, сменившаяся раздражающим ощущением кислотного спазма в желудке. Головная

боль ещё оставалась сильной, но терпимой, похожая скорее на плотный свинцовый туман, чем на гвоздь, который прошедшей ночью пронзал его мозговые оболочки.

Возможно, худшее уже позади, но Даниэля охватило сомнение, и он пошёл на кухню, чтобы проверить, была ли бутылка полной или в бессознательном состоянии он выпил из

неё. Шкаф был закрыт, а джин в целости. Мужчина с облегчением выдохнул. Первый раунд

остался за ним.

Даниэль позволил себе долгий холодный душ, заставивший почувствовать

необходимость срочно закинуть что-то в желудок. По привычке взглянув на отражение

своего голого торса, его мысли перешли от отросшей щетины к тому, что он спрятал в

электрической бритве. Мысль пронзила с быстротой молнии. Он чувствовал себя словно