Реабилитация (ЛП)

какой бы вечеринке ни присутствовал. Но те были просто тела, Лорен — другое. У него

внезапно вырвался вопрос:

— Что случилось у тебя с коленом?

Она отвела взгляд, отвечая уклончиво.

— Я упала с лестницы.

За поспешным ответом Даниэль уловил ложь. За этими четырьмя словами находился

мир с тайнами и воспоминаниями, который она не хотела вновь проживать. Боль прошлого, которую она, конечно же, хотела забыть, омрачила Лорен настолько, что заставила Даниэля

сожалеть об этой неосмотрительности.

— Прости, это не моё дело, — поспешил добавить он.

Лорен положила вилку на тарелку, вытерла рот, оставив завтрак.

— Не волнуйся, нет ничего особенного. Такое случается, я была ребенком, но до конца

колено не вылечили.

Даниэль погладил её руку, лежащую рядом с тарелкой.

— Хочешь сделать что-нибудь конкретное? — спросил он, чтобы отвлечь её от

разговора.

В глазах Лорен сверкнул озорной блеск, возвращая его в хорошее настроение.

— Я создал монстра! — воскликнул он, притворяясь возмущенным.

Она тихо и с облегчением вздохнула, когда поняла, что атмосфера вернулась к

расслабленной, и снова принялась есть маленькими кусочками.

— Какое твоё любимое блюдо по утрам? — вдруг спросил Даниэль.

— Блины с кленовым сиропом.

Он пообещал ей больше удовольствия, и они провели остаток времени, экспериментируя с тем, сколько могут выдержать. Весь день они не выходили из спальни, наслаждаясь прохладой пола и испытывая на прочность стол из тикового дерева, который

угрожающе скрипел под ударами бёдер Даниэля. В конце концов оба решили, что лучшим

местом для секса была большая ванна, где Лорен впервые попробовала его оседлать.

В шесть часов вечера за ней приехал лимузин, чтобы отвезти в аэропорт, — это

означало окончание их торговых отношений. И всё же, за эти два дня Даниэль испытал

гораздо больше эмоций, чем холодность и лицемерие, сопровождавшие подобного рода

отношения; отпустить Лорен стало труднее, чем он ожидал.

Когда девушка вышла из комнаты, она была в простой футболке и старых джинсах, в

которых приехала. Она пришла к нему как девственница, и уходила новой женщиной в

прежней одежде. Снаружи Лорен была такой же, как и раньше, только Даниэль знал, как она

преобразилась за эти выходные.

Он заметил, что она не поднимает глаза, заметил в них подозрительный блеск и

почувствовал тяжесть в груди при мысли о том, что никогда больше её не увидит. Он засунул

руки в карманы, повернулся к далекому морю и высоким морским скалам, возникающим из

воды словно золотые гиганты: лучше наблюдать за панорамой, чем поддаваться искушению

умолять её остаться.

На прощание Джей Кей надел свою самую отрешённую маску.

— Счастливого пути, Лорен.

Она тихо кивнула и ответила, высоко подняв голову, хотя уголки рта дрожали.

— Даниэль, спасибо за всё. Я никогда тебя не забуду.

Потом она пошла быстрым шагом, насколько позволяло ей колено. Теперь, когда

Лорен больше на него не смотрела, Даниэль позволил себе наблюдать за ней, не скрывая

своих эмоций. Его грудь сжимала тоска с тех пор, как он увидел, как она одевается. Он

проклинал её хрупкое колено и тех, кто причинил ей боль, потому что был уверен, — этот

ущерб нанесён кем-то, а не несчастным случаем.

Лорен села в лимузин, шофер закрыл дверь, и вскоре машина удалилась от него, унося

с собой самую красивую иллюзию.

Глава 16

Всё ей казалось бесцветным, маленьким, вызывающим клаустрофобию. Начиная от

огромного аэропорта до автомагистралей с интенсивным движением, роскошными

автомобилями, и заканчивая её безымянным районом на отшибе (убежище рабочих, которые

зарабатывали в индустрии развлечений, на первый взгляд, более или менее мизерные

средства к существованию).

Лорен укрылась за молчанием, обменявшись только кивками с экипажем самолёта и

водителем лимузина. Даже если в её жизни больше не произойдёт ничего примечательного, благодаря этим чудесным и невероятным выходным, у неё будет о чём думать и вспоминать

до самой смерти.

Когда она оказалась перед дверью в маленькую квартиру и уже приготовилась

вставить ключи в замок, Лорен задалась вопросом: не вообразила ли она всё? И то что

помнила, — не стало ли это лишь результатом больной фантазии или запретным сном

отчаявшейся девушки? Какие доказательства она имела на самом деле, что прожила всё в

реальности?

Ей ответил укол в животе. Сокращение в наиболее интимной части напомнило о боли

и удовольствии, подтверждая, что необратимый предел преодолен. Невинность была

потеряна так же, как разрушилась и эмоциональная отрешенность, которая годами защищала

её от любого человеческого контакта. Лорен больше не была девственницей, и проблема

заключалась в том, какой она стала уязвимой.

Её эмоции, на протяжении многих лет задушенные чувством долга и страхом

близости, теперь стали безудержными, и погрузили Лорен в никогда не испытываемые

ощущения и надежды, от которых она не была способна себя защитить.

«Я буду страдать, — думала она — так, как никогда раньше. Но справлюсь и с этим.

Ведь всё красивое имеет свою цену. Я обладала многим, теперь просто должна заплатить».

Лорен собралась и вошла в дом. Её приветствовал живописный беспорядок, запах